Безгрешная

Поэтому я просыпалась несколько раз, тяжело дыша, переводила взгляд на стену, но видела только отпечатки вчерашних тёмных пятен и силуэт, лежащий возле. Несколько раз мне приходило в голову, а не умер ли он, но затем я вспоминала: демоны дважды не умирают.

Когда я окончательно проснулась, было уже светло. Демона на привычном месте не было, и я резко отняла голову от подушки, но тут же была мягко опущена обратно. Он стоял рядом со мной, лицо его при этом ничего не выражало.

– Лежи смирно. У тебя слабость.

Я и вправду ощущала странную усталость, растёкшуюся по всему телу. Перевела хмурый взгляд на возившееся рядом существо – не его ли рук дело? Усталость растекалась неторопливо, от головы до самых ног. Мне казалось, я не буду в силах сегодня даже поднять себя с кровати. Мне оставалось только молча наблюдать за его движениями.

– Когда я очнулся, ты была без сознания, – точно отвечал он на мои немые вопросы. – Ты без еды уже десять дней, учитывая то, что до этого дня два питалась только хлебными крошками. Ты не забыла случаем, что голодание тебя не спасёт?

Я ничего не отвечала. Меня интересовала его так внезапно зажившая рана. Или это всё же было только проверкой, которую я по своей глупости не прошла? В горле образовался ком, но даже и без него я была сейчас не в силах что-либо произнести.

– Вчера ты была сговорчивее, – он хмыкнул. – Наверное, стоит почаще давить на жалость.

Я вспыхнула. Я ощущала, как быстро забилось в груди сердце от всё нараставшей злости. Хотелось подняться, рвать и метать, отпечатать его к стене даже сильнее, чем то существо вчера. Но я была в силах только слабо приподняться, при этом демон как-то поспешно подошёл ко мне и вновь уложил обратно.

– Я сказал, лежи смирно, – повторил он по слогам. Я молчала, глядя на него снизу вверх. Впервые его лицо я видела при дневном свете. – А теперь ты откроешь рот и примешь вот это.

Я не разглядела, что он держал в руке. Мне всунули таблетку почти насильно, а затем он тем же жестом влил в меня несколько капель воды из стакана, который держал в другой руке.

Влага приятно пробежалась по горлу. Живот предательски заурчал. Мне показалось, что я будто вновь ожила после какого-то жуткого нескончаемого сна. Все чувства разом обострились. Захотелось и есть, и пить, и перестать держать свой обет молчания. Но я только всхлипнула. Их таблетки! Всё дело в том лекарстве, которое я почти независимо от себя только что приняла. «Впрочем, – пришла в голову мысль. – Такими темпами они могли дать тебе и что-нибудь для сговорчивости. Но демоны до сих пор не знают ни кто ты, ни откуда». Эти мысли заставили меня возликовать. Значит, эти твари не такие всемогущие, какими хотят казаться! Я даже слабо улыбнулась.

– Вот что делает капля воды с людьми, – мне показалось, или в тоне его голоса тоже сквозила радость? – А теперь ты осторожно приподнимешься и поешь.

Но на это я была не согласна. А что потом? Он подчинит меня себе, и мы начнём разговаривать по душам о моей семье? Я молча отвернулась к стенке и услышала позади себя отчётливое цоканье языком.

– Упорство – ещё одна черта человеческая, я так понимаю. Сразу после доброты.

Его шаги стали отдаляться, но он не выходил из камеры. Продолжая копошиться ещё с чем-то, он молчал. Я повернулась к нему.

– Как это понимать?

От неожиданности он резко обернулся и изумлённо взглянул на меня.

– Что «это»?

– Твоя рана.

Я пыталась глядеть ему прямо в глаза, но взгляд то и дело скользил мимо, на стол, где на подносе лежала свежая еда и распространяла по всей камере свой аромат. Неужели это кофе?..

Слюни целой стайкой собрались на языке, и сколько бы я ни глотала, скапливались опять. Сейчас бы встать, подбежать прямо туда и съесть всё до последнего куска!

Существо, казалось, не замечало моего голодного взгляда.

– Обычное дело, – он пожал плечами. – Ты остановила кровь, только это и требовалось. Всё заживает само, – он выразительно посмотрел на меня и, кажется, по моему взгляду мгновенно понял, о чём я думаю. – Также как и у вас, людей. Однако нам не приходится бороться с голодом. В отличие от вас, – он улыбнулся. – Мы можем есть, а можем питаться… более приятной пищей.