Бежала по полю девчонка

Приехавшая тётя о чём-то долго и серьёзно говорила с мамой, конфет мне не привезла, а мои родители откровенно старались выдворить её поскорее. Она оказалась невестой-самозванкой, и дядя Павел жениться на ней не собирался, о чём он уже успел предупредить своих родных в письме, обозвав самозванку одним нехорошим словом. Пробыв у нас дня два, она исчезла, и больше я её никогда не видела. А мама потом вспоминала, что «невеста» давила на психику бабушки Тырдановой, утверждая, что от дяди Павла у нее якобы есть ребёнок – мальчик. Может быть, так всё оно и было, но факт тот, что дядя Павел в жёны ее не взял. Пожив достаточное время вольной молодой жизнью, он не обременял себя излишней моралью в отношениях с женским полом. Трижды был женат, что в роду Кузьминых и Тырдановых бесспорно осуждалось и порицалось. Но я должна сказать, что дядя Павел никогда не казался этаким лихим бабником-ухажёром. Был он по-тырдановски спокоен и немногословен. Моя младшая тётя Нина говорила о своём брате: он жил только для себя и сам по себе. Жил как бы отдельно от своей семьи. Не помогал и бедствовавшей своей матери. Осуждал его и мой папка, называл «перекати-поле».

В те годы, когда наша семья жила в Карасях, я узнала, что в Чебаркуле живёт и работает мамина сестра Клавдия. Имя Клавдия по древнегречески означает «хромая». Как бы оправдывая своё имя, данное ей при рождении, Клавдия, переболев в детстве полиомиелитом, на всю жизнь осталась хромой. Одна нога у неё была согнутой в колене и намного короче другой, в результате чего Клавдия при ходьбе словно падала вперёд. Никакими палками и костылями она не пользовалась. Детская инвалидность мешала Клавдии жить полноценно, но она приспособилась к хромоте и всю жизнь обеспечивала себя всем необходимым сама и иждивенкой ни у кого не была. Все советовали Клавдии учиться, получить какую-нибудь интеллигентную профессию, и она была не без способностей, окончила десять классов с хорошими отметками, могла бы поступить в институт. Могла бы, но не поступила: война началась. Да и на какие шиши учиться? Чтобы не сидеть на шее родителей, поступила работать на военный завод в Чебаркуле. По случаю инвалидности ей доверили работать контролёром готовой продукции. А в 43-м году отец умер, стало голодно и туго. Клавдия перевелась шить солдатское обмундирование на том же военном заводе. Жила в общежитии. Ну а молодость брала своё. Несмотря на хромоту, парням она нравилась. Правда, мало их было – война выкосила мужское население стократно. На замужество виды были ненадёжные, и в 1946 году от какого-то залётного молодца Клавдия родила дочь Людмилу.

Работая в 12-часовой смене на военном заводе, могла ли она выкормить новорождённую дочь, которая и родилась-то уже ослабленной от вечно голодной матери? В общежитии ей отгородили уголок для детской кроватки. Её младшая сестра Нина вспоминала и рассказывала мне, как она летом восьмилетней девчонкой ходила одна в Чебаркуль на подмогу сестре, носила ей в общежитие уголь в ведре с железнодорожной станции и однажды набрала столько, что не смогла донести и по дороге по кусочку уголь выбрасывала. Живя у сестры в общежитии, приглядывала за девочкой, которая от слабости не могла плакать, а тихо-тихо пищала. Нина рассказывала:

– Оставит Клава для ребёнка варёную картофелину или печенюшку, надо было нажевать их и давать Люсе в тряпочке сосать. А мне самой есть хотелось до колик в животе, однажды не вытерпела, жевала для Люси половинку печенья и проглотила.

И Клавдия отправила Нину обратно в Непряхино к матери: сестру надо было кормить, а нечем. Ну а Клавдина дочь умерла в возрасте 9 месяцев. В свидетельстве о её смерти указана причина: гипотрофия. Другими словами умерла девочка от недоедания.

Больше детей у Клавдии не было, да и замуж она не выходила. Возможных женихов поубивало на войне. Так и жила одиноко всю жизнь вначале в Чебаркуле, потом уехала в Миасс.

О Тырдановых я ещё буду писать в следующих главах моей повести, а здесь хочу рассказать, как в 2002 году я подвигла мою тётушку Нину поехать со мной на Урал, посетить места, где прошло наше детство.

Первым делом мы приехали в Непряхино. Уже тогда я готовилась писать эту повесть и надеялась, что Нина оживит мою память, покажет, где находилась их землянка.

В моём детстве я бывала в дедовой землянке раза два или три, когда мама брала меня с собой, как она говорила, «в командировку».

Помню, я сидела на табуретке за добела выскобленным, ничем не покрытым столом и пила чай из блюдечка вприкуску с кусочком колотого сахара и с душистым белым хлебом. Скорее всего, и сахар, и хлеб привезла моя мама. Бабушка Тырданова с двумя детьми жила в постоянной нужде и впроголодь.