«Бежали храбрые грузины». Неприукрашенная история Грузии

Как уже говорилось, грузинский летописный официоз предельно аккуратен, если не сказать гламурен. Все венценосцы, даже Георгий III, клятвопреступник, узурпатор и садист, а не исключено, что и отравитель, выписаны благостно и любовно. Все шероховатости сглажены, если о чем-то совсем не сказать нельзя, в ход идут смутные обиняки и намеки. Если же речь заходит о Тамар, – вдвойне и втройне. Ведь она стоит вровень с Великомученицей Кетеван и Первокрестительницей Нино Каппадокийской, а с этими именами несовместимо ничто низкое и плотское. И лишь один-единственный раз, излагая житие Святой Царицы, дрессированные летописцы срываются.

Писать об этом противно. Но, слава Богу, есть что цитировать. «В одних хрониках, – излагает Георгий (Лаша) Бугадзе, автор болезненно-эротической повести «Первый русский», – он упомянут как содомит. По другим источникам – он был болен вообще всеми сексуальными расстройствами, какие только могут быть, в том числе и зоофилией. Известно, что в 19 лет Тамар заставили выйти замуж за этого человека, несмотря на то что определенная часть царского двора знала о его отклонениях. Единственное, что оправдывало этот брак, – царская кровь и православное вероисповедание Юрия Боголюбского. Царица Тамар и Боголюбский два года жили вместе – это были два трагических года. Летописец пишет, что царица все это время хранила молчание и терпение, испытывая страшные муки. Наконец не выдержала и предала гласности тайну их брака. В грузинских летописях этот факт описан очень красочно, высоким поэтическим и трагическим слогом — буквально как житие святой. Боголюбский взбунтовался, узнав об огласке, и на его сторону встали многие придворные и часть населения…»

Вот это – да. Это обвинение. Всем обвинениям обвинение. «Рецидивист» Янукович, «грешник» Демна, «придурок» Петр III и даже «детоубийца» Ричард III смущенно курят в сторонке. Пальма первенства разве что за Лаврентием Палычем, который хотя и тоже «извращенец», но еще и «английский шпион», а связей с MI-6 Юрию все-таки не шьют. Что странно. Ибо как раз в это время не так уж далеко крестоносит Ричард Львиное Сердце, – так почему бы и нет? Вот только один нюанс. Не будем забывать: на дворе все же XII век, а Грузия – страна православная, и не просто православная, а официально признанная «земным отражением Рая». В те времена верить означало не постоять в храме со свечкой. Верили истово. Думаю, воцерковленные френды не откажутся подтвердить: даже минимальные подозрения в содомии, не говоря уж о скотоложестве, напрочь вычеркивали бы кандидата из списка женихов. Так что Бугадзе, заявляя, что «определенная часть двора знала о его отклонениях» еще до свадьбы, попросту врет. Тем паче, что и нет в источниках ни слова об этом. Но мало того. Обвинения такого рода, соответствуй они реальности хоть чуть, ставили бы точку на репутации уличенного полностью и окончательно. Никто, ни «хижины», ни «дворцы», не протянул бы ему руку, не говоря уж о выступить в защиту. Однако на деле все совсем иначе. Как мы помним, развод и изгнание Юрия, по определению Гоша, «взволновали все царство», да и сам Бугадзе признает, что «на его сторону встали многие придворные и часть населения». Причем «взбунтовался» Юрий, депортированный из страны под конвоем сразу после ареста, вовсе не «узнав об огласке», то есть не сразу (тут Бугадзе опять врет), волнения не утихали почти три года, – срок вполне достаточный для предъявления сомневающимся доказательств. Выходит, не предъявили. Почему? Потому, несомненно, что доказательств этих просто не существовало. А что за три года страсти не утихли, свидетельствует о том, что возмущение общества несуразными обвинениями было очень уж велико. К слову, может быть и так, что изначально жалоб на «содомию и зоофилию» не было вообще, а внесли их в летописи задним числом, в расчете на доверчивых потомков.

Почему нет? Дело ведь не в том, виноват ли Юрий, а если виноват, то в чем. «Поскольку я хотел, – честно признается Георгий Бугадзе, – чтобы получилось что-то вроде политического опуса, то попытался увидеть в истории этого брака определенную аналогию с Георгиевским трактатом, который после восьми веков был положен между Россией и Грузией. Я хотел прописать эту идею достаточно плакатно и позволил себе похулиганить». Вот так. Главное, выходит, чтобы плакатно. Красочно и высоким поэтическим слогом. В унисон с генеральной политической линией. А кого мазать грязью, то ли «первого русского», то ли целый Георгиевский трактат, то ли еще что, – дело вторичное. Однако хрен с ним, с г-ном Бугадзе, да и с прочими летописцами, что давнишними, что нынешними.