Бежать нельзя остаться

Аглая… Диковинное имя! И девка необычная, непохожая на других, которых он привык видеть. «Зови меня Майпранг», – сказал он ей перед тем, как подсадить на лошадь. «Аглая», – буркнула она в ответ. А потом всю дорогу до пустоши добросовестно держалась за его пояс, молча сопя ему в спину и периодически шмыгая носом. С тех пор они даже словом не перекинулись, но когда Майпранг вспоминал вытаращенные на него серо-зелёные глаза и тесную близость боящейся упасть с лошади пленницы, в душе его поднималось неожиданной волной приятное тепло.

После происшествия на капище все разбежались по укрытиям, спасаясь от стремительно надвигавшейся грозы. Чужачку Ятрагор определил в один из запасных шатров, велев принести ей сухую одежду. А потом позвал Майпранга с собой…

Мысли молодого волка роились в голове, натыкаясь друг на друга и создавая полную сумятицу. Раньше всё было просто: вот враги, вот клинки, вот схватка. Оттачивая до бесконечного совершенства воинское мастерство, он абсолютно не обращал внимания на всё остальное. Женщины у него, разумеется, прежде были, но мимолётно, не занимая ни сердце его, ни мысли. Прочие не упускали случая поразвлечься во время набегов и грабежей, ведь обзаводиться волчицами и семьями Катиар запретил своим воинам крепко-накрепко. Кстати, это не мешало ему самому делить шатёр сразу с двумя женщинами – местной красавицей и полонянкой из какого-то далёкого поселения, да ещё и участвовать во всех мерзких утехах, а перечить вожаку не смел никто.

Майпранг не то чтобы не одобрял подобное, но сам в последнее время участия в таких забавах не принимал. А ещё его никогда не волновала особо судьба немногочисленных пленников, точнее пленниц, – были дела и поважнее! Но в этот раз весь груз ответственности лежал именно на нём, а к знакомым с детства навыкам и ощущениям добавилось абсолютно непонятное и непривычное ощущение. Возникло это загадочное чувство в тот момент, когда Майпранг набросил плащ на плечи промокшей до нитки пленнице. Возникло мимолётом, но потом никуда не исчезло, наоборот – крепло, изрядно сбивая молодого сармата с толку. Он уже немного жалел о том, что вопреки всем законам стаи, не отпустил девушку восвояси, как она о том просила. Майпранг вздохнул: теперь придётся думать о спасении не только своей жизни…

Словно читая его мысли, Ятрагор продолжил:

– Дело большое ожидается через пару дней – серьёзное и важное для стаи. После будете с Катиаром друг другу глотки грызть, коли охота станет! А сейчас все нужны, до единого!

Помолчав, добавил:

– Ступай! А я девицу навещу. Прознобило её дорогой – как бы не расхворалась. Отвар целебный отнесу, да растирания…

***

…Ночь спустилась на степь, мгновенно укутав мир чернотой и нарастающей тишиной. Чуть слышны ещё были редкие раскаты уходящей прочь грозы, да умиротворяюще шелестело недалёкое море.

Майпранг, выйдя от Ятрагора, пошёл было прочь, но ноги сами принесли его к шатру, где расположилась Аглая. Воин замер, чутко прислушиваясь. Не уловив ни звука, он для начала пару раз, сам не зная зачем, обошёл вокруг шатра, затем вновь стал у входа. По-прежнему – тишина. Наконец решившись, волк бесшумно проник внутрь. Глаза быстро привыкли к полумраку, тем более, что внутри горела пара светильников. Мокрая одежда сушилась на специальных козлах у полога, с самой же девчонкой творилось неладное!

Переодетая в сухую рубаху, Аглая в забытьи металась на ложе из покрывал и шкур, время от времени что-то бормоча. Рядом стояла плошка с недопитым отваром Ятрагора. Майпранг подошёл ближе. Девушку била крупная дрожь, на лбу выступили бисеринки пота. Так и есть, прознобило по дороге – вон под какой ливень попали! А она ни к дальним переходам, ни к верховой езде непривычная, сразу видно… Ничего, Ятрагор – знатный лекарь, не одного хворого на ноги поднял. Но лекарство надо допить… Майпранг нахмурился – ответственность, чтоб её!!!

Недолго думая, он присел на край постели и, чуть приподняв одной рукой голову девушки, поднёс к её полуоткрытым губам плошку со снадобьем. Аглая, не открывая глаз, нахмурилась и сжала губы.

– Надо! – тихо, но твёрдо сказал воин, и она, словно услышав его, послушно допила питьё и откинулась обратно на подушки.

Дрожь не унималась. Волк и сам зябко поёжился, чуть прикоснувшись к девушке, – просто ледяная! В степи ночи холодные, тем более в начале осени, когда холод ещё не стал чем-то привычным. Посмотрев по сторонам, он поднялся и принёс ещё одно стёганое шерстяное одеяло, а укрыв Аглаю, встал рядом, хмуро глядя на неё. Девушка продолжала подрагивать, временами тихонько всхлипывая в своём сне-полузабытьи.