Бежать нельзя остаться

— Мы и не прячемся, — пожал он плечами, заметил недоумение на лице собеседника и пояснил: — У нас нет такого разделения, как у вас. Просто где-то там в недрах правительства имеется отдел, отвечающий за взаимодействие с магами. Есть гвардия, ну, ты помнишь, это вроде вашего аврората, у них там свои какие-то подразделения, я не вникал особенно, лучше у бабушки Жанны спроси. Разумеется, боевики… о, напомни потом, расскажу о них! Ну и что-то вроде сыскной полиции, контрразведки и прочего. Но все это так тесно связано с маггловским правительством, что… — он махнул рукой. — Я в эти дебри не полезу, а то еще и тебя запутаю. А что до нашего поместья… Ну так что ж? Живем себе и живем, никому не мешаем, никого не трогаем, налоги платим… Что посторонний сюда вообще не забредет, дело другое. А с воздуха ничего необычного не заметишь — ну, сады, дома, и что? Везде так. Ну, это с высоты. Если, конечно, кто-то попробует пролететь пониже, то включится периметр. Этого человека просто в сторону отвернет, в другую долину.

— А что там с боевиками? — напомнил Люциус.

— В этой стране каждый мужчина в возрасте до пятидесяти лет обязан несколько раз в год проходить военные сборы, — пояснил Доминик. — Каску на голову, автомат за плечи — и бегом-бегом! Самая вооруженная страна в мире, кстати. Ну а маги, соответственно, проходят такие же сборы в гвардии. Обращал, может, внимание, время от времени приличная часть парней испаряется? Вот… Ты иностранец, тебя туда не загонят, только дополнительный налог сдерут, но мы на этом не разоримся… А вот боевку тебе все равно подтянуть нужно, не то тебя любой новобранец ухлопает!

Малфой даже оскорбился: он считал себя бойцом не из последних, его выделяли среди прочих…

— Ты не боевик, ты дуэлянт, — опустил его на землю Доминик. — Один на один, красивые жесты, все такое… А там принцип другой: бей первым и на поражение… Ну, Леон вернется, я попрошу его с тобой позаниматься.

— Спасибо, — усмехнулся Люциус. — Буду признателен…

И да — местная школа боя очень отличалась от британской. Леон Шанталь, хмурый неулыбчивый мужчина лет сорока на вид, разделал Малфоя под орех в первой же тренировочной схватке, а потом долго и нудно объяснял, какие тот допустил ошибки и сколько раз был убит. Так к «общему образованию» добавились еще и тренировки. С младшим поколением, разумеется. Со стороны, наверно, это выглядело забавно: вполне уже взрослый мужчина занимается вместе с подростками, но никто и не думал смеяться, и Люциус успокоился. В конце концов, такие боевые навыки лишними никогда не будут, а то вот встретишься нос к носу с Лордом в темном переулке…

Ну и, разумеется, главной отрадой Малфоя оставался сын. Драко заметно окреп с тех пор, как очутился в поместье, почти перестал капризничать и уже довольно бодро лопотал на трех языках разом. К Катрин, кстати, он очень привязался, и порой Люциус едва ли не ревновал мальчика к собственной жене, которая проводила с тем в разы больше времени, чем он сам. А куда было деваться, если Катрин давно уже прижилась здесь, а он с большим трудом врастал в новую реальность?

Он умел и любил учиться, но самым сложным было преодолеть ту самую разницу менталитетов, понять, как мыслят эти люди, вроде бы похожие на британских магов, но на самом деле совершенно другие. В поместье было совершенно в порядке вещей, если на обед вдруг приходил явившийся на выходные со сборов паренек-сквиб в камуфляжном костюме, разве что без автомата за спиной. Лица все время менялись: кто-то являлся, кто-то убывал по делам; первое время Люциус с отчаянием думал, что никогда не сумеет запомнить всю эту орду, но постепенно в памяти у него отложились и имена, и лица, и характеры, и род занятий новых родственников… Конечно, проще всего было выучить тех, кто проживал в поместье постоянно, но и с остальными он постепенно разобрался. Очень помогала Катрин, к которой можно было обратиться даже с самым дурацким вопросом: многое, очевидное для здешних обитателей или магглов, чистокровному магу казалось диким и совершенно непонятным.

Магическая Британия постепенно забывалась, как страшный сон. Предаваться воспоминаниям было некогда, а чем сожалеть о прошлом, лучше оседлать коня и прогнать его галопом по цветущему лугу! Вот за что Малфой искренне полюбил Шанталь: здесь можно было совершенно свободно ездить верхом хоть на лошади, хоть на гиппогрифе, не боясь поминутно нарушить границу: дальше гор все равно не ускачешь.

— Слушай, — сказал Доминик, поймав Люциуса на конюшне, где тот любовно кормил с руки морковкой вороную красавицу кобылу, — я тут в Англии побывал…

— Так, — напрягся Малфой. — И что?

— Что! В права владения вступал. Помнишь купчую-то? Мы же все это время бодались с вашим министерством! Договор-то мы через гоблинов пропихнули, там комар носа не подточит, но вот по части волокиты ваши… — Он покачал головой. — Но в итоге допустили меня к новой собственности…

— Все настолько плохо? — негромко спросил Люциус, оценив выражение лица Доминика.

— Ну как сказать… — пожал тот плечами.

— Скажи, как есть.