Безликий и Чудовище (СИ)

— Поднимай! — На мгновение взгляд девушки остекленел. Она повернулась к куче стекла на полу, подошла к ней и нагнулась.

Всё произошло за секунду. Кошмар всё-же оказался реальностью.

Грубые, холодные, пропахшие спиртным руки схватили несчастную жертву под её пронзительные крики, развратные губы уже начали своё дело, и под всю эту какофонию дверь громогласно захлопнулась. Пасть адского монстра проглотила свою добычу.

Тут же на плечо остолбенелого мальчика легла чья-то костлявая рука. Это была хозяйка. Она не стала ничего говорить, но её взгляд явственно дал понять, что мальчику следует просто забыть об этом и не вмешиваться в то, чего он не в силах изменить. Да Агний и без неё это знал… Всё-таки не раз он сталкивался с подобным на своей практике… Но каждый раз в нем просыпалось ощущение чего-то неправильного и… мерзкого.

И да, ещё у хозяев была дочка. Темноволосая, похожая на фарфоровую куколку в нарядном платье с плюшевым зайчиком в руках девочка передвигалась исключительно с помощью стула с привинченными к нему колёсиками, который госпоже смастерил какой-то умелый прислужник. Каждое утро, после одевания, девочку усаживали на этот широкий, с удобными подлокотниками, стул, привязывали к спинке тугим кожаным ремнём — чтобы госпожа не соскользнула — и до вечера катали её, куда она потребует своим визгливым голоском, который гудел, как свист сломанной дудки, при любом поводе. Каталась госпожа в этом кресте не потому, что её драгоценные ножки не должны соприкасаться со столь грешной землёй, а потому, что она вообще ими двигать не может. И вот, она, беспомощной и забытой игрушкой, предпочитает, подобно своему родителю, отыгрываться на всех остальных.

Но это всё банальности. На четвертый день пребывания Агния в новом доме ему показами, на взгляд мальчика, истинное сокровище этого дома. Это был полярный лев… При виде этого фантастического зверя у Агния тут же в голове мелькнула объёмная иллюстрация из детской книжки, которую он мельком видел у детей одного из своих прошлых хозяев. И пусть цвета ночного неба шерсть гигантского животного свалялась, словно старая швабра, яркие звезды на ней блестели перезрелыми ягодами, на изъеденном язвами и клещами животе проступали ребра, ярко-голубые глаза практически не открывались из-за гноя на них — всё равно вид его завораживал, и, естественно, наводил тоску. Ощущение грусти от созерцания этого бедного льва подкрепляло ещё и то, что у него не было обоих задних лап. И это было не от рождения. Они были отрублены. Самым причем жестоким и варварским способом. Передвигался лев с помощью двух палок, которые приматывали к обрубкам его ног заплесневелой верёвкой, и то только тогда, когда полумёртвого кота подсоединяли к барабану специальной печи. Зверь ходил по кругу, а жар по трубам равномерно и регулируемо разносился по всему дому. По легенде, что чертежи этого чудо-агрегата хозяину пожаловал сам король за то, что первый не стал оказывать новому правителю сопротивление при его восхождении на трон. Но сейчас не об этом.

Естественно, все рабочие часы льва, проводимые им под тяжестью креплений барабана в невыносимо душном помещении, сопровождались криками, бранью и постоянными побоями, которые иной раз наносились так, страху ради. А зверь молчал. Молчал тогда, когда его били. Молчал тогда, когда на него кричали. Молчал тогда, когда насекомые в очередной раз выедали его изнутри. Молчал тогда, когда вездесущая хозяйская дочка, дергая кота за его немногочисленные опаленные усы, в очередной раз резала всем в округе уши своим пронзительным визгом. Молчал тогда, когда маленький уголёк падал прямо под лапы, обжигая их до пузырей. Молчал даже тогда, когда подвыпивший смотритель случайно не так нацепил на него крепления и в итоге льву пришлось целых пять часов наворачивать круги лишь с одной функциональной ногой. Круг за кругом… Круг за кругом… Круг за кругом… День за днём… Год за годом… Словно заводная игрушка… Не живая. Ничего не чувствующая. Безмозглая дребедень…