Безликий (СИ)

Это было сильнее боли, которая, пока еще, не была нестерпимой (она явно увеличится, когда затекут руки и ноги, а живот будет стянут до невозможности). Это был страх. Настолько быстрый, поникающий сквозь кожу, пробирающийся через толстый слой длинной куртки и остальной одежды. Он был убийственным, ударяющим в голову железным молотом. Раз, и паника подступает к горлу рвотными рефлексами. Раз, и Гермиона еле сдерживается, чтобы не закричать.

Она бы кричала так громко, как только смогла бы, если бы не чертов страх, который сидел у нее в груди. Не эти веревки, которые стягивали ребра и не давали дышать.

Она начала задыхаться: то ли от паники, то ли из-за того, что приходилось глубоко дышать, чтобы запустить кислород в легкие. Однако она не могла совладать с собой, жадно глотая воздух потоками, лежа на холодном полу темной комнаты.

Мерлин, как же ей было страшно. Безумно, так, словно ее вели на смертную казнь. Ей было холодно от сырых стен, жарко от температуры, которая поднималась в теле. Ее колотило, и девушка трусилась, не имея возможности даже приподняться, чтобы сесть и осмотреться.

— Помогите… — она прошептала тихо в грязный пол. Ее голос стал ужасно сиплым, и она поняла, что не сможет закричать, даже если, наконец, решится на это.

А решиться она не могла: почему-то думала, что на этот крик придет убийца, но никто больше. Это только в красивых книгах на помощь девушкам спешат проходящие мимо люди, молодые парни, решившие спасти этот мир, или просто послы доброй воли.

— Не старайся. Не трать силы, — донесся низкий голос со спины девушки.

Она дрогнула, пытаясь повернуть голову в том направлении. Может быть, Гермиона смогла бы понять, кому принадлежит голос, однако накатывающая волнами паника не давала ей сделать этого.

Она подумала о том, что это убийца. Сумасшедший Безликий, который каким-то образом выманил ее сюда.

— Попробуешь меня увидеть? – голос приобрел легкую насмешливость. Можно было даже сказать, обладатель насмехался над тщетными попытками девушки развернуться в другую сторону и увидеть его.

Она тяжело вдыхала пыль, стараясь, если не повернуться к человеку, то хотя бы на секунду посмотреть на него. Однако это не удавалось из-за ряда причин: Гермиона все еще не могла совладать со страхом, который холодом растекался по ее венам, заставляя кровь растекаться по организму с бешеной скоростью; запястья, колени и ребра были обвязаны тяжелыми веревками, которые при каждом движении вызывали невероятную боль, от чего становилось еще сложнее дышать. У нее уже раскалывалась голова от бессильных миллиметровых передвижений по полу.

— Я же говорю, не трать силы, Герми, — голос стал мягче, словно обладатель уже вдоволь пошутил над девушкой. – Я тебя не трону. Разве ты не узнаешь меня?

Он говорил в спину. И она бы прокричала, что ей до невозможности страшно, а сил отгадывать загадки нет, однако девушка промолчала. Тяжело вздохнула. Прикрыла глаза, которые болели после долгих попыток рассмотреть хоть что-то в темноте.

Успокойся. Паника приводит людей к смерти.

Как удачно думать об этом, сидя дома на диване и читая детектив, где человек попадает в лапы убийцы. Как же неудачно думать об этом, лежа на полу в душной комнате неизвестного старинного дома. Слышать человека, который вздумал играть в игры, хотя тебе казалось, что ты умрешь прямо сейчас от этой неизвестности.

— Нет, — ее голос стал более громким, и человек усмехнулся за ее спиной.

Ему было почти что весело, хотя это веселье перемешалось с горечью. Он решил не упоминать, как сам днями ранее рыдал в этой самой комнате, пытаясь отворить дверь без палочки. У него было преимущество: он не был связанным и мог спокойно передвигаться по маленькому пространству, иногда подходя к двери, от которой веяло прохладой, чтобы вдохнуть более свежий воздух.

Он встал на ноги, держась рукой о стену. Медленно подошел, чувствуя невероятную усталость: последний раз он ел, кажется, вчера утром, когда девушка подкинула ему кусок хлеба, сказав, чтобы тот не смел говорить об этом Стивену.

Парень присел около нее, заглянув в испуганное лицо. Девушка чуть отодвинулась, пытаясь рассмотреть стоящего над ней человека. Он тяжело усмехнулся.

— Узнаешь?

Конечно, она узнала. В каком бы приступе паники она не находилась, девушка смогла бы различить его из тысячи других людей.

Он очень изменился с прошлого раза, насколько она могла сравнить в темноте, хотя глаза постепенно стали привыкать к мраку. Ранее густые темные волосы теперь висели лохмотьями и даже доставали до плеч; приветливая улыбка стала вымученной, словно это стоило ему больших усилий – улыбнуться.

— Сильно тебя связали, — сказал он, присаживаясь на колени около девушки.

— Марк? – выдохнула она, не отрываясь от его измученного лица: было видно, что его или пытали, или морили голодом. – Что ты здесь делаешь?

— Тот же вопрос у меня к тебе, — он хмыкнул, проведя холодной рукой по разгоряченному лицу Гермионы. – У тебя жар.