Безлюдье

— Давай присядем, командир, разговор будет долгим, — задумчиво ответил бородач и расстелил пенку. Заодно они решили и перекусить, время всё-таки было уже послеобеденное. Из грузовика к ним вышла молодая женщина, крепкая блондинка с простым крестьянским лицом, её представили, как жену Петра Пелагею. Рядом заскакали их дети, все белобрысые и загорелые — Лёшка и Зорька. Мальцу было семь лет, а девочке пять. К стоявшим на трассе автомобилям подкатил остальной караван. Люди выходили из машин, выгружали припасённые снедь и напитки, перекусывали прямо на дороге. Женщины достали свежеиспечённые булки, пироги, нарезали колбасу, также намыли огурцов и помидор, взятых за Вологдой в теплицах. В кружки наливалось кофе из термосов, желающим подавали соки или воду. Мамоновы были откровенно удивлены общему количеству выживших людей и их относительной организованности. Пётр только крякнул, когда попробовал налитое из термоса кофе.

— Я такое и до Беды не пивал, а вы-то, где сейчас достали?

— В ресторане при гостинице в кофемашине сварили, у нас генератор переносной есть, можно всякую электротехнику подключать.

— Здорово! Ну а мы как-то о таком генераторе и недодумали. Зато буренку с телком везём.

— Кого? — пришла очередь удивляться караванщикам.

— Корову, — степенно отвечал Пётр, не переставая жевать большую булку с салями, — у нас ещё в фургоне утки, куры и цесарки. Да на первое время посевной материал взят.

— Ого, вы кулачье! — подначил его Николай.

— Не кулаки, а крестьяне, хозяева, — ответил степенно Мамонов старший, вытирая лоб рукавом, — когда батька наш помер, хозяйство на мне осталось. Вот и впрягся, а потом понравилось крестьянствовать. Сам себе хозяин, никто над тобой не командует.

— Сами-то вы откуда?

— Мы под Великим Устюгом живём, — ответила за мужа Пелагея, — там земля хорошая. Скотину держим, птицу, картошку ростим. Если справно работать, то прожить можно. Лентяев ведь земля не любит.

Говорила женщина степенно, откровенно окая. Так уже редко где сказывают, телевидение в целом нивелировало русские диалекты. Михаил залюбовался ею — красивая северная женщина. Такая коня на скаку…

— Да крутимся как можем. Взяли вот недавно фермерский кредит. Тимка сбытом занимается, у него друзей везде полно, широкая душа, вот и помогают ему продавать. Две трети продукции обычно уже на корню скуплено. Вот хотели ещё пчёлок завести, так Беда эта окаянная случилась. Мы поначалу пошукали вокруг — ни души! Только наша семья и ближайшие соседи Федотовы вживе и остались. Рядом у озера поселились. Стали тогда думу думать, что дальше делать? Решили вот переехать куда южнее, да людей вокруг поискать. Климат всё-таки у нас северный, раз в три года неурожай нет-нет, да и случится. Тогда на лесных ягодах, да скотине выезжаем. Вот и подумали податься в сторону родственников Палашиных, они в Беларусь уехали на пенсию, к родакам. Места там знатные, полей полно, лугов, хозяйства государство поддерживает, так что порядок имеется. Речки опять же, озера, пруды, можно и рыбой прожить. С Тимохой вот нашли эту фуру на трассе. Пару дней фургон для скотины обустраивали, корма грузили, инструменты. Ну а соседи забоялись и не поехали с нами. Да Бог им судья, как говорится, и в помощь, у кажного своя голова не плечах. Хотя, может, и правы они оказались — неладно сейчас на земле стало.

— Что случилось то? — осторожно спросил Николай, окидывая опечаленное лицо устюгского крестьянина.

— Да вчерась к вечеру подъезжали к Ярославлю. Смотрим — впереди на мосту что-то неладно. Дорога напрочь перегорожена, и какие-то люди нам машут, мол, останавливайся. Тормознули, значится, осторожно так, а они начали шмалять по нам без предупреждения. Засада тама оказалась. Вон, отметины на кузове остались! Я грузовик быстро разворачивать, благо там полос много, да и не глушил её. И газ в пол! Тимка также пальнул туда для острастки, еле ушли, короче. Потом съездили, глянули на старый мост издалека, также перегорожен кем-то. Не пускают нас в сторону Масквы-то.

— Сегодня где пропадали?

— Думали, куда податься. По карте можно через Рыбинск попробовать, но там опять же мост…Потом вечером случайно наткнулись около гостиницы придорожной на мужика живого, он нас услышал и сигнал подал. Тоже наш, северный дальнобойщик. Кровью только истекал и на руках и помер. Пока хоронили, пока собрались, а тут и вы нарисовались.

— Сказал дальнобой, кто его подстрелил?