Безлюдье. Дилогия

Утолив первоначальный 'мародёрский голод', друзья разбрелись по магазину. Никого уже не напрягала безлюдность и странность этого нового мира, просто сейчас необходимо выполнять задуманное, а вопросы о смысле жизни как-нибудь на потом. Видимо у мужчин в подобной стрессовой ситуации срабатывает спящий до поры до времени древний инстинкт выживания. Они нутром ощущали, что будущее их семей сейчас зависит только от их энергии и умения грамотно приложить её к делу. Михаил прошёл в отдел амуниции и стал отбирать самые лучшие разгрузки и патронташи, также он выбрал все имеющиеся в наличии кобуры для пистолетов. Юра нахлобучил на голову удобную панаму и прихватил несколько бандан защитного цвета, потом решил захватить и пару понравившихся ножей. Иван уже закончил собирать вещи из Яркиного списка и теперь сосредоточенно отбирал оружейные прицелы. Он серьёзно баловался пневматикой, поэтому немного разбирался в оптике. А вот его папа шумно копался в отделе для рыболовов. Это была его стихия!

Наконец, через полчаса они уселись в автомобиль, стараясь, устроится удобнее на тюках с вещами. Юрин вездеход был завален ими до самой крыши, и даже на багажнике сверху были принайтованы несколько огромных баулов.

— Знатно прибарохлились! — весело воскликнул Юра.

— Да все равно что-нибудь забыли — поспешил обломать друга Михаил. Он сразу же открыл боковое окно и устроился поудобнее. На коленях расположился стандартный армейский АК-74, а поверх горки была накинута современная разгрузка. Шесть запасных магазинов он уже рассовал по её карманам, на голову одел привычную для себя бандану. Любил он этот незатейливый головной убор. А поскольку яркое летнее солнце сейчас слепило прямо в глаза, на носу оказались стильные солнцезащитные очки, также позаимствованные в этом магазине.

— Ну, ты прямо Рембо, брат — хохотнул Юра, взглянув на друга.

— Лучше на дорогу смотри, остряк.

— Это двор, а не дорога — ещё раз захохотал неуёмный водила.

Они и в самом деле проезжали по дворам, улицы в этом районе оказались напрочь забиты остановившимся навсегда транспортом. Ведь ЭТО произошло в самый разгар рабочего дня. Минут через десять они выехали на широкую поперечную улицу Воскресенскую, которая делила город напополам, раскинувшись от железнодорожного вокзала до набережной Северной Двины. Недалеко от реки и находилась единственная в городе высотка-башня 25 этажей в высоту. Её было видно за десятки километров от города.

Юра сел прямо на ступеньку. Тёплую одежду они сразу оставили у выхода, но майки и так можно было выжимать. Всё-таки пешком забираться на 18 этаж это нелёгкое дело. А им уже далеко не 25 лет, когда они с тяжеленными рюкзаками как лоси носились по тайге и только посмеивались. Михаил сделал пару глотков воды и передал бутылку Ипатьеву.

— Ну, ещё пара этажей и мы на месте.

— Дай дух перевести. И на фига я подписался на такое?

— А не фиг инициативу проявлять, она у нас наказуема — хохотнул его товарищ.

Вскоре они входили в офисы на 18 этаже. Все двери оказались открыты, поэтому тяжёлые монтажки, несомые в рюкзаках, на сей раз не пригодились. На подоконники мужчины стали укладывать коробки от канцтоваров, а уже на них помещать лампы, чтобы те повыше находились. Михаил придумал устанавливать в довесок маленькие диодные фонарики, приклеивая их к оконному стеклу скотчем. В темноте свет от них будет хорошо заметен. Они обошли этаж кругом, здание было строго квадратным, город наблюдался с него как на ладони. Ветер под вечер немного стих и из окна стало отчётливо видно, что север города сейчас весь в дыму. Кроме комбината горели ещё старые деревянные кварталы в Соломбале. В южной стороне города также местами наблюдались несколько дымов от пожарищ. А больше всего Михаилу не понравился вид ТЭЦ, на одном из производственных зданий были заметны следы разрушений. Дым оттуда стелился пока небольшой, но уже не белёсый, а чёрный. Было только ясно одно — родной город умирал, и это подействовало на друзей угнетающе. Бойко зябко повёл плечами и повернулся к Юре Ипатьеву. Тот молча кивнул головой, и они двинули к лестнице.