Безлюдье. Жатва Мертвых

   Следующие несколько часов прошли в сплошной суете. Михаил сел в свой «Сузуки» и начал объезжать «горячие» точки их поселка. Первым он посетил медицинский пункт, который произвел на него мрачное впечатление. С Ниной переговорить не удалось, он только мельком увидел ее в приоткрытую дверь. Она метнула на мужа, как ему почудилось, поистине испепеляющий взгляд и отказалась с ним разговаривать. В самой операционной беспрерывно шли операции.

  Пол в коридоре был залит засохшей кровью, сюда привозили раненых, здесь и сортировали. Девочки-студентки уже просто не держались на ногах, сейчас их положили на диванчики в просмотровых кабинетах, а роль медсестер и сиделок взяли на себя взрослые женщины. В палатах шли перевязки, менялись окровавленные бинты, чистились раны, ставились капельницы и дренажи. Удушливо несло лекарствами, кровью и страданием.

  Палаты не были рассчитаны на такое количество людей, поэтому часть раненых перенесли в школьное общежитие, здесь оставляли только самых тяжелых. Михаилу удалось лишь узнать, все ли необходимое есть у медперсонала. Оказалось, что пока запасы лекарств есть, но остро не хватает самих врачей, да и вообще людей опытных, умеющих сделать укол или перевязку. Вопрос о питании был уже решен, за это дело взялась поселковая столовая. Бойкич вышел на крыльцо, там он наткнулся на стоявших рядом Ирину Мелентьеву и Дмитрия Рыченкова, крепкого паренька из команды Степана Карпова. Они стояли, обнявшись, и о чем-то тихо переговаривались. Атаману пришлось громко хмыкнуть, чтобы привлечь к себе внимание.

– Михаил Петрович, – смущенно протянула Ирина. Под глазами у нее были темные мешки, лицо выглядело уставшим и иссушенным.

– Как вы, Ирина? – Михаил пристально посмотрел на женщину, та выдержала взгляд и напускно бодро ответила.

– Нормально, вот вчера был настоящий ужас. К вечеру просто с ног валились. Сейчас дали немного поспать, чай принесли, завтрак. Вот вышла малость свежим воздухом подышать, – она оглянулась по сторонам. –  Странно, вокруг весна, солнышко светит, птички поют, а у нас там смерть и страдания, – они немного помолчали. Затем Ирина продолжила. – Самое страшное, когда детей понесли. Одна девушка прямо на операционном столе умерла. В других условиях, в городской клинике да с опытными врачами можно было бы спасти, а здесь… У наших студентов истерики после этого начались, хорошо мама моя сумела привести их в чувство. Самые тяжелые раны, как ни странно, у гражданских. Ополченцы все сплошь бронежилетах, там больше поломанных ребер и ушибов от попаданий. Ну и руки, ноги, – женщина взглянула на атамана. – Мужчины, вообще, у нас молодцы, женщин и детей первыми на перевязки пропускали. Сами зубами пакет разорвут, и кто кого может бинтует, по той жизни больше иных примеров было. В общем, справляемся, атаман, тяжело, но терпимо.

– Слышал, Анечка Корзун ранена?

– Да, раненых выносила, и пуля попала прямо под бронежилет.

– Там целая история вышла, – вступил в разговор Дмитрий, – уже к концу дело шло, к крайней улице мы выдвигались. Один из местных сунулся вперед без команды и пулю схлопотал в ногу, артерию пробила, кровищи… ужас. Ну, Аня и побежала к нему, там и самой прилетело. Снайпер бил, больно точно попадал. И не сунуться, бандиты вдоль заборов залегли, сильный огонь вели. У нас, как назло, ни выстрелов к РПГ, ни «Мух» не осталось. И, значит, Серега Носик, вылетает с пулеметом на середину улицы и прямо с колена начинает поливать длинными очередями. Мы Анечку быстренько подхватили и бежать. И представляешь, командир, у Серого ни царапины! Вот что значит любовь!

   Бойкич выразительно посмотрел на собеседников:

– Тогда недели через две будет еще одна свадьба. Вы-то как сами, надумали?

   Ирина смущенно взглянула на Дмитрия и промолчала.

– Как так, командир? Завтра похороны, какие тут свадьбы, еще сорок дней, – крепыш развел руками.

– Смерть, смертью, а жизнь, жизнью! – отрезал атаман. – Раз вы живы остались, надо и дальше о будущем думать. Времена другие, правила новые. Не так нас много и осталось, чтобы о каждом горевать бесконечно. Целый мир помер, а нам жить суждено оказалось.

– Наверное, так, –  задумчиво протянул озадаченный Дмитрий.

– И еще, раз Степан погиб, принимай, Дима, бригаду, – Михаил попрощался с парочкой и двинулся дальше.

   В последующие два часа он объехал мехдвор, пилораму, потом заглянул к Туполевой. С людьми старался общаться по делу, сантиментов не разводить. Лишние нервы никому сейчас не нужны были. Около школы он наткнулся на Ольгу Шестакову. Очень обрадовался, долго тискал ее, затем огорошил новостью о предстоящей свадьбе. Девушка даже не нашлась, что в этот раз ответить атаману, хотя никогда обычно за словом в карман не лезла. Зубастая девка! Вообще, идея со свадьбой отчего-то стала для атамана в этот час чрезвычайно важной. Хотелось противопоставить пришедшему ужасу смерти и страданий что-то яркое и радостное для всех.