Безлюдье

– Татьяна, это мужские дела, они сами разберутся, – ответил ей Иван Иваныч. Они переглянулись меж собой, женщина обиженно поджала губы.

– Ты ведь не простым стрелком служил, Михайло, – задумчиво проговорил Евгений, – какая хватка у тебя железная. Похоже, и в тактике ты не полный лох.

– Был в ГБР несколько месяцев. Там нас готовили ребята из дивизии Дзержинского, теперь ОДОН называется. Слыхал о таких?

– Краповые береты?

– Ну, типа того. К Чечне готовили, но бог миловал, как раз перемирие состоялось. Советов дельных надавали и погоняли, будь здоров, готовили как группу спецназа.

– Поучаствовать где-то всё-таки успел?

– Ты с чего взял?

– У нас много в батальоне ветеранов, кто реально пострелять успел, таких быстро вычисляешь, понюхавшие смерть ведут себя по-другому. Ну а мне тут в красках рассказали про вашу схватку на развилке, ты там железно сработал. Новичок в первый бой так действовать не будет – выставить пулемёт и людей в упор расстрелять, а потом ходить спокойно и указания давать.

– Больно умный, как я погляжу, – Михаилу такой поворот беседы совсем не понравился, и он замолчал. Присутствующие выжидающе глядели на него и после минутного молчания, он нехотя произнёс. – Ладно, раз пошёл такой разговор, придётся рассказать. В девяносто шестом понесло меня в Республику Српска, это сербский анклав в Боснии. Я ж по прадеду серб, пока в армии служил, там как раз вся заваруха происходила, вот после дембеля и рванул. Был я там, в общем, несколько месяцев с нашими добровольцами, вёз туда гуманитарку, да так и остался. Ничего особенного там не происходило и супергероем себя не считаю. На этом давайте закончим тему.

– Ни фига тихарик ты, Миха, – Николай удивлённо смотрел на друга с залипшей сигаретой в губах.

– Ты ведь и жене не рассказывал об этом, – вступила в разговор Ольга Туполева, – мне бы Нина точно сообщила.

– Ну, мы тогда и женаты ещё не были, да и не все вспоминать из жизни хочется.

– Отстаньте от человека! – вдруг прикрикнул дед. – Война совсем не то, о чем трепаться люди любят. Там кровь и смерть, и никакого геройства! Дядька мой с Отечественной без ноги пришёл, ничего рассказывать не хотел. Только на девятое мая выпивал и плакал, не любил он этот праздник. Из его школьного класса, посчитай, только он живой и остался, больше никто с войны не вернулся. Лихая им тогда доля досталась, но выдюжили, выгрызли победу и нам полстолетия мира оставили. Я вот вижу, что Ольга что-то сказать хотела, – дед мудро решил вернуть разговор в деловое русло и оборотился к Туполевой.

– Да, – благодарно кивнула женщина, – я, как вы знаете, взяла на себя хозяйственные функции, девочки мне помогают. У нас уже возникли текущие потребности в вещах, о которых мы совершенно забыли, собираясь в Архангельске, и необходимо закрыть отдельные позиции по продовольствию.

Туполева была по-деловому суха, сказывалось почти два десятилетия руководящей работы, в глазах Потапова старшего появилось искреннее уважение к деловой женщине.

– Завтра люди поедут в Березник, Оля, составь заранее список. Они займутся поиском, – также коротко резюмировал Михаил.

– Может, я сама тогда поеду? Захвачу Серёжу и девочек. И ещё такой вопрос, нам нужен человек, ответственный за продовольствие, мне одной все не охватить.

– Пускай этим Дарья Погожина займётся Она до того, как в магазине руководить, столовой рабочей заведовала, опыт у неё есть, – дал хороший совет старик.

– Отлично! Я уже с ней познакомилась. Тогда побегу, надо одежду выдать перед баней и к завтрашнему дню готовиться.

Евгений также поднялся и пошёл подготавливать оружие к стрельбам. Михаил отдал ему рацию с гарнитурой, их уже стало не хватать. Вскоре они услышали, как взревел мотор бензогенератора. Значит, вечером будет свет, а детям мультики. Бойкич оглянулся по сторонам – после обеда подул лёгкий освежающий ветерок. Он легонько колыхал кусты смородины, росшей рядом с беседкой. Приятно пахло травой, речкой, просто летом. Безмятежный по виду летний денёк, а они сидели в беседке и решали глобальные вопросы будущего после мировой катастрофы.

– Михаил, – заговорила Татьяна Николаевна Тормосова, серьёзно взглянув на него, – тут остались люди самые старшие, прожившие жизнь, и я хочу откровенно поговорить с тобой. Пора нам подумать о самоуправлении. Не все в караване довольны вашим авторитарным стилем, и если ваши друзья давно меж собой знакомы и понимают все с полуслова, то к настоящему моменту в нашу команду вошло много новых людей. И надо как-то объяснить им общие правила.

Бойкич непонимающе посмотрел на женщину:

– А как, если их у нас, вообще, пока нет?

– Совершенно верно! Таня сказала, что у нас уже имеется хоть какое-то общество, и должны быть и законы для него, – неожиданно поддержал Тормосову Иван Иваныч, – старые ведь ушли с тем миром.

– И что вы предлагаете? – вопросы сбили с толку Бойкича. – Мы же только из города выехали, у нас эвакуация ещё незакончена.