Безлюди. Последний хартрум

– Монке, рад тебя видеть! – воскликнул Дес, словно приветствовал давнего знакомого, и без приглашения уселся напротив. Затем вальяжно откинулся на спинку стула, обозначив, что собирается задержаться надолго.

– Мы знакомы? – сухо отозвался Монке, не торопясь рассыпаться в ответных приветствиях.

– Скорее всего, нет. Хотя наши отцы прекрасно знают друг друга. Так что заочно мы с тобой товарищи. Сколько о тебе слышал, столько мечтал познакомиться.

Слова польстили Монке, и он заметно подобрел.

– Что ж, я могу осуществить эту мечту прямо сейчас. Даулеткерей Беккали Монке. А ваши имена, господа? – Он бросил взгляд на Дарта и снисходительно сказал: – Присаживайся.

Дарт, потрясенный его замысловатым именем, послушно опустился на стул рядом с другом.

– Дейлор Максимиллиан Гленн, – без запинки проговорил Дес. Удивительно, как легко он вернулся к настоящему имени, от которого пытался избавиться уже несколько лет.

– Кажется, я о тебе слышал. – Монке задумчиво постучал по столешнице, словно нарочно демонстрируя увесистые перстни на пальцах.

– Лесопильное производство. Крупнейшее на западе, – представился Дес, протягивая руку, унизанную перстнями попроще; никаких разноцветных каменьев, только холодная сдержанность червленого серебра.

– Землевладельцы. Крупнейшие владения на севере.

Они обменялись рукопожатием, стукнувшись перстнями, точно стаканами, по крайней мере, звучало очень похоже. Их знакомство происходило по всем правилам, принятым у богачей. Вначале следовало назвать полное имя, чтобы обозначить статус, – чем оно длиннее, тем больше капитал. Затем указывался род деятельности, чтобы собеседник понял, насколько полезным для него окажется эта встреча. Дальнейшее общение Монке и Гленна могло принести обоим неплохие перспективы: северные земли славились древесиной, особенно город Фористале, откуда и был родом Монке. Производственных мощностей для обработки не хватало, а потому большая часть сырья уходила прямиком на лесопилки. Дарт видел, как лицо Монке меняется, пока в его голове просчитываются выгоды. Хитрый взгляд вцепился в Деса, который представил Дарта. Вернее, он успел сказать только «А это мой…» и сложить губы трубочкой, чтобы назвать его другом. Дарт вовремя спохватился и перебил:

– Счетовод.

Это было больше похоже на правду. Личность детектива не обладала актерскими способностями, чтобы Дарт смог правдоподобно отыграть ровню этим двоим. Да и наскоро сочинить длинное имя, свое происхождение и влиятельного папашу он не успел бы. Потому оставалось притвориться кем-то, чей статус был ниже и оправдывал его поведение.

– Значит, выдаешь премию походами в элитные заведения? Чудак. – Узкие губы Монке искривились. – Но мне нравится.

Отныне Дарт перестал существовать в их разговоре. Имя его так и осталось неназванным, да и ни к чему им был этот мыльный огрызок. Он стал тенью, никем, что позволило ему пристально наблюдать за Монке, попутно раздумывая над тем, как выудить из него нужные сведения.

Десу отлично удавалась роль богатого сыночка – по правде, он и был им, даже если назло отцу отказался от своего имени и наследства. В обществе местного бомонда, в окружении надменной роскоши он держался легко и естественно, играя по правилам, усвоенным еще в детстве.

Тем временем над сценой зажглись прожекторы, занавес поднялся, и перед зрителями предстали артисты, при виде которых Дес тут же подскочил на стуле, едва не свалившись на пол. Дарт тоже узнал труппу, на чьих выступлениях бывал не раз: вначале в «Паршивой овце», а затем и в остальных тавернах, куда его таскал друг, окрыленный чувствами к солистке. Она стояла в центре, похожая на фарфоровую статуэтку розовощекой пастушки. Ее природная красота не нарушалась ничем, являя очарование естественности: белые кудри, ниспадающие на плечи, кристально-голубые глаза в обрамлении длинных белесых ресниц, румянец на щеках и пухлые губы, которые она все время покусывала от волнения. Зато на остальных грима не пожалели: веки, густо подведенные сурьмой, у скрипачки и клавишницы губы накрашены алым, у музыкантов с аккордеоном и контрабасом – черным. Гитаристу и трубачу каким-то образом удалось избежать размалеванных ртов (вероятно, закончилась краска).

Дес тоже смотрел на сцену, но взгляд его не блуждал изучающе, а был прикован к Чармэйн – прекрасной, недоступной, неуловимой. От внимания Монке не ускользнула его заинтересованность.

– Ты знаешь их? – разочарованно спросил Монке, а потом капризно добавил: – Обещали новинку.

– Просто люблю музыку, – отозвался Дес и, наконец, оторвал взгляд от белокурой певицы.

– Какое приятное совпадение, я тоже! – Землевладелец довольно улыбнулся и, подцепив двумя пальцами моченую сливу, отправил ее в рот. – Угощайтесь. Я заказал полное меню, чтобы выбрать фаворита. Поможете?

Дес с радостью воспользовался приглашением и умыкнул со стола фаршированный гриб. Дарт к деликатесам не притронулся – из-за волнения он бы и куска проглотить не смог. К тому же головокружение после смены личности до конца не прошло, и он боялся, что от любой еды его стошнит.