Безлюдное место. Как ловят маньяков в России

На автостанции Марину ждал знакомый водитель маршрутки и муж сестры — хотел передать с ней в Братск посылку. С зятем они и поехали в милицию. Допрос начался «стандартно»: «А может, это все-таки твой знакомый был? Может, ты кому-то позвонила и сказала, что пойдешь там?» «Я говорю им: „Да, специально позвонила и сказала, что иду той дорогой, ждите меня“», — пересказывает свою беседу со следователями Марина.

В участке она провела несколько часов — давала показания, проходила медицинское освидетельствование, опять давала показания. А когда Марина возвращалась домой, на нее напали снова. «Ударили в спину, попытались вырвать сумку из рук, волокли несколько метров по асфальту, пока я не заорала, — рассказывает Марина. — Господа следователи потом ржали надо мной: счастливая девушка два раза побывала в руках неизвестно кого».

После того «не очень хорошего дня», как называет его Марина, она полгода мучилась от бессонницы — ходила на работу «как зомби». Не помогало и то, что она никому не рассказывала о случившемся — только если срывалась (при этом ей казалось, что многие и сами все знают, потому что видят, как она ходит то в полицию, то в Следственный комитет). Даже сыну и матери Марина не стала говорить про изнасилование — только про то, что по дороге на вокзал ее ограбили. «От того, что я расскажу маме, мне легче не станет, а зачем я буду волновать ее лишний раз? — объясняет женщина. — Ей и так со мной пришлось повозюкаться: она несколько месяцев меня и с работы встречала, и ночевала сколько раз со мной. Я думаю, что она в какой-то момент сама догадалась, но напрямую мы об этом с ней не говорили».

Марина сходила к психологу, но и он не помог — отпустило ее только через некоторое время, да и то во многом потому, что она силой заставляла себя не думать о произошедшем и даже выложила из сумки газовый баллончик, который тоже напоминал о нападении. При этом раз в год ее вызывали на допросы — и «бессонные ночи возвращались». Марина до сих пор вздрагивает, если кто-то подходит к ней со спины ближе, чем на полметра.

«Я никогда не думала, что в моем городе со мной может что-то произойти, — говорит женщина. — Я по роду своей деятельности знала улицы, о существовании которых некоторые и не подозревали». Шесть лет назад она получила предложение о работе в Иркутске — и сразу решила переехать; теперь, когда бывает в Тулуне, Марина не ходит «теми дорогами» и всегда старается обойти «то место»: «Пусть идти дальше, но надежнее». После встречи с маньяком она так и не смогла построить новых отношений. «Что я только уже не пыталась сделать: уехала в Иркутск, начала новую жизнь, курить начала, — рассказывает Марина. — Выпивать не люблю — да и не поможет это. Страх перед мужчинами есть все равно… Ну вот, опять бессонная ночь у меня будет».

В 2019 году Марина получила официальное письмо с информацией о мужчине, который тем осенним утром напал на нее: преступника наконец задержали. Вскрывать письмо она не стала и приезжать на суд тоже не собирается.

Глава 18. Соседями характеризуется положительно

Небольшой, на 40 тысяч жителей городок Тулун расположен в 400 километрах от Иркутска в изгибе реки Ии: по форме он напоминает набитый монетами кошель, а название переводится с бурятского как «кожаный мешок». Его современная история чем-то похожа на историю Ангарска. Здесь тоже в 1950-х начала бурно развиваться промышленность: построили гидролизный, стекольный, авторемонтный и электромеханический заводы; модернизировали — водочный и маслодельный; неподалеку возник крупнейший в регионе Мугунский разрез, откуда ежегодно отправляли миллионы тонн угля на предприятия области и всей страны. В 1990-х многие предприятия разорились, сотни людей теряли работу и уходили в алкоголизм, процветала преступность и коррупция. Сейчас продолжает действовать угольный разрез, другой важный источник рабочих мест — железная дорога: Тулун — важный перевалочный пункт по пути из Иркутска в Красноярск. Этого, конечно, не хватает — в поисках лучшей жизни многие ездят на вахты на север или просто уезжают из Тулуна насовсем. Оперативники вспоминают, что, когда они приехали в город, больше всего им запомнилось то, как центральная площадь Тулуна выглядит в родительский день — когда она превращается в рынок искусственных цветов и венков и «становится похожа на огромное кладбище».

В 2019 году город попал в федеральные новости — тем летом Ия, выйдя из берегов, прорвала дамбу и почти целиком затопила Тулун: 25 человек погибли, тысячи пострадали и потеряли жилье и машины, некоторые улицы смыло полностью, и в низинной части города теперь почти никто не живет. Остальные районы более-менее восстановились после наводнения уже спустя несколько месяцев — о катастрофе напоминают только участки земли, покрытые обломками и грязью, да отремонтированная к визиту Владимира Путина центральная дорога.