Безлюдное место. Как ловят маньяков в России

Дубынин, считал, что круг подозреваемых нужно было сузить, а не брать образцы эпителия у всех подряд, тем более что был известен примерный возраст преступника и его приметы. Вместо этого, по словам оперативника, маньяка решили ловить «большим неводом»: во все райотделы по области разослали требования брать образцы эпителия у всех доставленных. Исключения не делались даже для тех, кто очевидно не вписывался в критерии следствия: людей с другой группой крови, а также тех, кто в момент совершения преступления находился в тюрьме или в другом регионе. В итоге в сорокатысячном Тулуне было взято около 8 тысяч проб. На обработку каждой из них нужно было потратить около 5000 рублей — но на экспертизах в этот раз, в отличие от довольствия оперативников, никто не экономил.

«Чтобы произвести впечатление на Москву, руководство Следственного комитета решило охватить как можно больше людей и брать образцы у всех подряд, — рассказывает Артем, которому это казалось „работой в воздух“. — Вместо того чтобы заниматься розыском преступника, мы занимались набиванием дела. Никого не волновал итог этих следственных действий». Оперативники обрабатывали целые предприятия — например, приезжали на железную дорогу и опрашивали всех рабочих. «На это могли уйти недели, причем никакого видимого результата такие проверки не приносили — но нам говорили: „Чтобы группу оставили, надо показывать результат“, — продолжает Дубынин. — Иногда доходило до абсурда: не хватало нам 2–3 человек, мы шли в продуктовый магазин, у зоомагазина вставали, подходили к более-менее подходящему мужичку, приглашали в отдел, допрашивали, брали образец — лишь бы добить статистику». По мнению Дубынина, если бы следователям не надо было отчитываться перед руководством и брать по 20–30 образцов эпителия в неделю, маньяк нашелся бы намного быстрее.

Следователь Евгений Карчевский не согласен с оперативником — он считает, что 15 тысяч взятых образцов эпителия в итоге оправдали себя. «До нас ведь его тоже искали, и ничего не получалось, так что наш способ оказался более действенным, тем более что мы попутно раскрывали и другие преступления: кражи, убийства и изнасилования, которые тоже все эти годы оставались без должного внимания, — объясняет Карчевский. — Мы не „мазали“ всех подряд, а брали образцы только у подходящих под наш портрет мужчин».

В свободное от этой рутинной работы время Дубынин самостоятельно отбирал «наиболее интересных», подходящих по всем поисковым признакам подозреваемых, и отрабатывал их вместе с коллегами. Иркутские эксперты шли им навстречу — и проверяли наиболее похожих подозреваемых первым делом.

Среди таких людей был судимый мужчина, который жил в приюте для наркозависимых при церкви: одна из жертв, посмотрев на фотографию, сказала, что он очень похож на насильника. Оперативники приехали в приют, допросили мужчину, взяли у него образец эпителия и потом сутки караулили подозреваемого, пока шла экспертиза, которая в итоге не выявила совпадения с генотипом преступника. При этом, по словам Артема, полицейское руководство неофициально предлагало, не дожидаясь результатов экспертизы, задержать мужчину и арестовать его на два месяца — но Дубынин отказался. Это был не единственный такой случай. «Однажды мы вышли на человека, по которому сходилось вообще все, — рассказывает один из оперативников. — Мы нашли потерпевшую, которую он изнасиловал аналогичным способом, у него были такие же проблемы, что и у того человека, которого мы искали: от него пахло мочой или чем-то затхлым — наш подозреваемый работал на тракторе с соляркой, а его бывшая жена, которую он избивал и которой угрожал ножом, рассказала, что, когда он напивается, у него моча не держится. Но его генетический материал тоже не совпал с образцом преступника». По словам оперативника, в итоге изнасилованная женщина не стала писать заявление — и на мужчину даже не завели уголовное дело.

До поры результата не давала ни одна из тактик следствия — ни массовый сбор генетических образцов, ни более точечная работа Дубынина, поэтому оперативники продолжали заниматься и тем и другим. В конце 2018 года они начали отрабатывать улицы, на которых были совершены преступления, — с окраин шли к центру. «Мы заходили в каждый дом, в каждую квартиру, опрашивали жильцов и брали у них образцы эпителия, — рассказывает Дубынин. — Преступник как раз на одной из этих центральных улиц и проживал, а значит, очередь вот-вот бы до него дошла. Не делся бы никуда — это было делом времени и техники».

В итоге, однако, тулунского маньяка поймали случайно.