Безмерно счастье, или Беспорядочное блуждание одной отдаленной души в поле действия мирового вектора зла

* * * - А ничего, - сказал Обрыдлов, вновь перелистывая рукопись, - довольно сносно. Хотя можно при желании критикнуть. Вот органы, например, у тебя слишком уж схематично представлены. - Половые? - поддал с дальнего места Дионис, уже успевший оценить перед сбором вкус некоторых местных вин. - Правоохранительные, - строго метнул в его сторону взгляд покровителя культуры Гефест, единственный, которого в силу необходимости знали по фамилии. Собирая раз в месяц свой пантеон, он думал о том, что все его похвалы и обещания кого-то где-то наконец пропечатать ничего не стоят, но они как воздух нужны в этой задернутой красным комнате, как ее необходимый аксессуар, как декорация, без которой миф перестанет быть мифом. Он придумал игру в богов, чтобы оградить этот маленький мирок от всяких неожиданных внешних вмешательств и мировых катаклизмов. Здесь каждый переставал быть собой, в эти краткие мгновения наделяясь всесильной мощью и этим успокаивая растревоженные миром страсти. Никто никому не мог сделать пакости, на которую бывают столь склонны люди, насолить из зависти или нечаянной болтливости. Каждый был открыт в литературу и мир без обратных связей. "Я создаю чистое искусство", - думал Гефест-Обрыдлов, следя за тем, чтобы никакие более тесные связи не завязывались между членами группы, чтобы каждый вышел из помещения отдельно, сам по себе и отправился по своим житейским делам в мир, как в подполье, в котором должен отсидеться до следующего сбора, потихоньку творя свои вселенные. Когда-нибудь Обрыдлов надеялся эти вселенные объединить, умножить и сильным разрядом электричества выстрелить в утопленный в глупости мир. Запустив по давнему обыкновению руки в волосы, он считал своим долгом поддержать каждого члена своей цивилизации, дабы охранить ее от распада, который всегда означает смерть. А смерть, увы, бескультурна.