Безмятежное зло

Его растерянность не казалась Фене фальшивой, вот только в ней ощущался страх – у Дмитрия тряслись руки, на лбу выступил пот. А страх выглядел подозрительно.

– Кем вы ему приходитесь? – Спросила она.

– Друг, – Бескаравайный произнес это так, будто не верил себе сам.

– Слушайте, Дмитрий, я все знаю. Вы – любовники.

Он чуть не рухнул в обморок.

– Как вы узнали?..

– Искала что-то подобное.

– Это она рассказала?..

– Кто?

– Неважно.

– Никто мне не рассказал. Я нашла блог Вадима в ЖЖ и все поняла. Вы были очень близки между собой, а, значит, любили друг друга. И потом, вы – поклонник Оскара Уайльда, а он, все-таки, один из самых ярких представителей нетрадиционной любви.

– Осуждаете?

– С чего бы? Я убийство расследую. Кстати, не волнуйтесь, вашу тайну я не выдам, если, конечно, это не вы убили своего партнера. Что вы делали утром в субботу?

– Я не убивал его!.. Я работал в офисе. Можете навести справки у охраны.

– Хорошо, я проверю.

Бескаравайный закрыл лицо ладонями. Теперь причина его страха раскрылась: он опасался, что в связи со смертью Вадима правда об их отношениях станет достоянием общественности, да еще и деревенской, далекой от европейских представлений о лояльности. Дмитрий опустил руки и спросил:

– Не могу поверить, что он мертв. Он очень хороший человек, очень.

– Я понимаю, что вам сейчас не до разговоров, но мне действительно надо знать, кто был в курсе вашей связи?

Газон возле банка ограждала кованая изгородь высотой в полметра. Бескаравайный присел на ее край, будто его совсем не держали ноги.

– Месяц назад я заболел, – сказал он. – Меня положили в больницу в Гродине, сделали операцию. Вадик с ума сходил, бегал ко мне каждый день, носил апельсины тоннами…

В его лице проявилось такое чувство, что Феня даже растрогалась: как же теперь ему будет тяжело!

– Однажды пришел страшно расстроенный, а после его ухода приперлась она. Хорошо, что в палате в тот момент кроме меня никого не было! Она так орала, что стекла в евроокнах дрожали. Она заметила, что он стал уходить куда-то, подумала, что он ей изменяет, поэтому прочитала нашу смс-переписку – Вадик не стер ее из дурацкой сентиментальности – и поняла, что ее муж гей. Позже он рассказал мне, что Лада потребовала развод и пожизненное содержание. Сказала: если он хоть раз не вовремя передаст ей ежемесячную сумму выплаты, она всему Гродину расскажет, что он – педераст!

– И он согласился платить?

– Мы оба…

По сути, на этом Феня могла бы завершить знакомство с Бескаравайным. Какая разница, что связывало этих мужчин, если у Дмитрия есть алиби? К тому же, стало ясно, почему Лада не хотела отдавать ноутбук – она скрывала возможный мотив убийства своего мужа. Свой собственный мотив!

Но в том-то и дело, что Феня была неприлично любопытной и обожала находить подтверждение своим предположениям о чужой жизни.

Оставалось только разговорить собеседника. Вспомнив простое правило «Хочешь что-то узнать – рассказывай сам», Феня разоткровенничалась, живописуя трагедию в горах: как она увидела убийцу, как увидела Вадима, что происходило дальше.

Бескаравайный слушал, глотая слезы, иногда закидывая голову, чтобы не позволить тяжелым каплям покатиться по щекам. Постепенно успокаивался, посматривая на Феню, и даже кивал в такт ее словам, а вскоре и заговорил…

На обратном пути в Гродин Феня поздравляла себя с победой. Пусть она не приблизилась к убийце, зато – нашла ответ на собственный вопрос: почему Кокарев, оставив пожилую любовницу, завел молодую жену. Ответ оказался прост: за своими нестандартными, вызывающими пересуды отношениями с женщинами, он скрывал долгую истинную страсть к мужчине. Причем, почти двадцать лет!

Феня восхищалась хитроумием Вадима – Одиссей курит в сторонке! Он афишировал свой роман с женщиной старше его на много лет, подсовывая лакомый кусок всем любителям сплетен. Ему мыли кости, его обсуждали на каждом углу, он стал притчей во языцех – зато свою истинную любовь сохранил в тайне! А когда Мария Ивановна решила прервать их отношения, Кокарев сумел снова возбудить горячий общественный интерес к своей личной жизни, женившись на своей студентке. Новая ширма скрыла старый секрет.

И все эти годы почти каждые выходные Вадим уезжал «в горы», но не добирался до Домбая, а встречал на дороге возле поворота на поселок Энергетиков любимого мужчину и отправлялся с ним в уединенные природные уголки ради нескольких часов свидания.

Иногда ему приходилось доказывать свое увлечение лыжами – тогда он ездил в горы с женой, притворялся, что наслаждается процессом, умело маскируя свое желание бросить весь этот балаган, чтобы остаться навеки в поселке Энергетиков.

Недаром Мария Ивановна описывала их любовь, как чувство исключительно духовное. Изображать в постели страсть к женщине Вадиму было непросто, а вот все остальное у него получалось просто замечательно.