Безмятежное зло

Пока папа поскуливал, Феня припомнила свой собственный опыт общения с малышами. Варьке было всего лет пять, не больше, и Наташка повезла ее к стоматологу – удалять молочный зуб, пораженный злым кариесом. Прежде Варька посещала стоматологов и ничего против них не имела, тем более, что после неприятных процедур ее отводили в приятный «Детский мир», где обычно экономная Наталья позволяла дочери отрываться по полной. Варька приходила в клинику с широкой улыбкой – и также оттуда уходила. Но на старуху случилась проруха: на этот раз прием вела новая молодая докторша, а она терпеть не могла детей. Особенно бесили ее (как рассказывала позже Наташка) дети пухлые и веселые. Увидев Варьку, докторша первым делом заявила, что здесь не цирк и нечего веселиться, потом достала здоровенные зубодергательные плоскогубцы и покрутила ими у носа уже скисшей Варьки. Глаза девочки стали большими как плошки и сразу же – мокрыми, а потом Варька закатила такой рев, что докторица, которой не нравились веселые дети, аж расцвела. Зуб, конечно, остался невырванным.

На обратном пути Наталья вместе с опухшей от слез Варькой заехали к Фене. Возникла новая проблема: теперь Варька ни в какую не хотела идти к стоматологу, даже пусть к совсем другому доктору, любящему веселых толстячков. Она начинала, хныкать лишь только мать заводила об этом речь, и Наташка уже не знала, как ей уговорить ребенка повторить попытку избавиться от зуба. В глубоком отчаянии она призвала на помощь Феню. Феня и помогла: она рассказала Варьке, как это вредно – иметь во рту гнилой зуб, какие в нем живут бактерии и микроорганизмы и что будет происходить с самой Варькой, если этот зуб ей не удалить. Рассказывая, Феня сильно увлеклась. На слове «сепсис» Наталья пнула ее в бок, но пинок остался незамеченным. В финале речи, где описывались безутешные мама и бабушка, стоящие над маленькой Варькиной могилкой, Феня наконец-то обратила внимание на остекленевший взгляд ребенка и смолкла на полуслове. Несколько секунд тяжелой тишины разбил истошный детский вой: «Мама, я скоро умру!». Наташка три дня не разговаривала с лучшей подругой, а в следующий раз Варька согласилась пойти к стоматологу только через год.

…Владимир Николаевич выговорился и засобирался домой, Богдан клевал носом.

– Пап, что делать будем? – спросила его Феня на лестничной клетке, прикрыв за собой дверь.

– А что тут делать? Подождем, пока Валера поправится, и ему парней вернем. Лишь бы в целости и сохранности! Вот, например, что они сейчас делают?.. Ни один телефон не отвечает!

– Пап, я о Богдане.

– А! Ну да…

– Что «ну да»?

– Ну, да – вопрос требует размышления.

На лице Фени отобразилось страдание.

– Пока, папа, – сказала она и вернулась домой.

Остаток этого долгого дня Феня посвятила хозяйственным делам.

– Мне так повезло, что я к тебе попал, – сказал Богдан Фене. – Я обещаю, что надолго не задержусь, вспомню все и исчезну.

Феня жарила ему покупные котлетки, витая мыслями в облаках.

– Чего?

– Мне повезло…

Феня подумала, что улыбка ясно обозначила возраст Богдана – лет тридцать пять, не меньше. А то и сорок.

«Интересно, а на сколько лет я сейчас выгляжу?», – спросила она себя.

– О чем думаешь?

– Кажется, завтра я увижу человека, который хотел убить Валерку.

В двух словах Феня рассказала о записи на видеорегистраторе.

Он восхитился:

– Повезло тому пареньку в кутузке! И тебе денег не жалко?

Вопрос Фене показался детсадовским: кто ж на правду денег жалеет? И, кстати, только из желания узнать правду, Феня позволила Богдану оставаться в ее жилище, которое она считала своей крепостью.

Она снова сосредоточилась на котлетках.

– Почему ты одна живешь? Такая симпатичная женщина, добрая, а одна. Это несправедливо.

– Мне так удобнее.

Обычно ее мало волновало, что думают люди, узнав, что Фене в одиночестве вполне комфортно и никаких романов-замужеств она не планирует. Но тут вдруг стало ясно, что этот красивый мужчина смотрит на нее с откровенным непониманием. А правда, можно ли поверить, что женщина не хочет замуж, детей, семью и все как у людей?..

– Я такой человек, – попыталась она объяснить. – Одиночество – это мое естественное состояние.

– А пробовала быть не одной?..

– Да.

– И что?

– Понравилось, – искренне ответила она.

Звучало абсурдно: если тебе понравилось замужем, то почему ты говоришь, что тебе одной комфортнее? Но объяснить что-то правильными словами Феня уже не смогла бы – Богдан смотрел на нее так, что становилось ясно: свои выводы он сделал.

Махнув на эти его выводы, Феня подала котлеты и ушла в спальню – ей хотелось скорее закончить день, чтобы наступило завтра.

Парня в горы тяни

Адвокат Кокарева позвонил рано утром. Он представился Дмитрием Скобелевым, обругал Хвостова козлом вонючим и продиктовал номер телефона некоего Владика Хасаева.

– Хасаев требует сто тысяч, а Хвостов… ну, я уже сказал, кто он, раз считает, что вы должны платить за следствие что-то большее, чем налоги. У вас есть сто тысяч?