Безмолвие

Сухощавый и подтянутый – 90 процентов жесткие глаза и кривая улыбка, – шериф кивнул охранникам.

– Дайте нам минутку. – Они исчезли, а он окинул Джонни критическим взглядом, отметил тремор и холодный пот. – Хотел бы я понять тебя. Поможешь мне с этим?

– По-моему, меня выпускают.

– Выпускают, да. Но мне, бывает, нравится воспользоваться таким вот моментом, последними секундами.

– Арестуйте меня снова или отступите в сторону.

Шериф прищурился.

– Ты лжешь мне в чем-то.

– В чем?

– Не знаю.

Через стеклянный квадрат в двери Джонни видел комнату ожидания и за ней намек на открытый воздух.

– О чем ты мне не говоришь?

– Я не видел, как умер Бойд. И не знаю, что его убило.

– Как ты нашел тело?

– Я же говорил…

– Да, да. Ты услышал выстрел и пошел на звук. Мы оба знаем, что это чушь собачья.

– Я выхожу.

– Только не думай, что все кончилось. – Шериф подал знак кому-то невидимому, и стальная дверь щелкнула и открылась. – Вот моя карточка. – Он и впрямь протянул Джонни визитку. – Позвони, когда наберешься смелости поступить правильно.

Джонни убрал карточку в карман и моргнул от яркого света за дверью. Он уже видел стеклянные окошечки и намек на что-то зеленое. Там его ждали Клайд и Джек.

– Прощайте, шериф.

– Вы хоть себя-то не обманывайте, мистер Мерримон. Я уходить не намерен.

А потом все снова смешалось. Крепкие объятия Клайда, рука Джека на плече. Какие-то слова. Но Джонни уже едва держался.

– Домой. Хочу домой.

– Вот и хорошо, – обрадовался Клайд. – Тебя там мать ждет. Беспокоится, так что…

Он говорил что-то еще, но Джонни покачал головой.

– К себе домой. В Пустошь.

– Не глупи…

– Джек, пожалуйста. Отвезешь?

– Да перестань же, сын… – Но Джонни уже не слушал и, заметив машину Джека, потащился к ней. – Черт. А как же мать?

– Завтра, – бросил Джонни.

– Она ведь тревожится.

– Пообедаем. Обещаю. Джек, открой…

– Не надо, Джек, – предупредил Клайд.

– Извините. – Джек открыл дверцу, и Джонни упал в машину. – У него иногда такое бывает. Я поговорю с ним завтра.

– Что сказать Кэтрин?

– Мне очень жаль, Клайд. – Джек обошел машину спереди. – Правда. Очень жаль.

Джек сел. Машина качнулась. Джонни прижал ладонь к стеклу, и Клайд ушел назад. Мир за окном смазался, расплылся. Город. Люди. Все замелькало, слилось.

– Мог бы и помягче с ним, – сказал Джек. – Он заслуживает лучшего.

– Не отвлекайся. – Джонни прислонился к стеклу лбом.

– Да что с тобой такое?

– Не сейчас.

– Ты серьезно?

– Завтра, Джек. Всё завтра. И ты тоже.

Джек говорил что-то, но Джонни не слушал. Город закончился, дома убегали назад, и он провожал их взглядом. В миле от Пустоши ощутил первое шевеление, словно пламя в холоде.

– Тормозни.

– Мы же еще не приехали.

– Останови машину.

Джек съехал на обочину.

– Что дальше?

Джонни открыл дверцу.

– Выходишь? – удивился Джек. – Здесь?

Джонни обернулся, посмотрел на город, потом в противоположную сторону. Впереди, примерно в полумиле, дорога отклонялась влево, убегая от проселка, пахнущего глиной, травой и далекой водой. Он еще не чувствовал этот запах, но знал, что скоро почувствует.

– Дальше я пешком. Спасибо, что подбросил.

– Вот так, да?

– Пока.

– И это всё? Ничего себе…

– Завтра, – сказал Джонни. – В пять часов. Я буду у тебя.

– А как же твои родители?

– Потом к ним. Пообедаем все вместе, вчетвером. – Момент был трудный, потому что Джек хотел быть с другом, а Джонни хотел прогуляться, ощутить, как оно приближается, крепнет. – Договорились?

Джек медленно кивнул, и для Джонни разговор закончился. Он отступил в сторонку, ожидая, пока друг развернется на пустом шоссе; потом зашагал сначала по шоссе, а потом по проселку. По пути перелез через одни, затем другие ворота, и вскоре за деревьями мерцающей линией проступил дом. Была ли то галлюцинация или игра воображения, значения не имело. Он переступил эту линию, и Пустошь хлынула в него, заполняя своей сущностью и теплом; и когда внутри согрелось, Джонни припал к земле, словно ребенок-сирота, – и Пустошь, его мать, воскресла.

* * *

Вернувшись в город, Джек отправился в офис. Количество оплачиваемых часов у него сократилось, к тому же он, по всей вероятности, попал в черный список из-за очевидной причастности к смерти Бойда и незапланированной потери потенциального дохода. Некоторые партнеры были людьми вполне рассудительными и справедливыми, другие жили на самолюбии, злости и власти. Такова природа бизнеса, то, что Джек понял ко второму году учебы в школе права. Дипломы, табличка на двери – это до сих пор имело для него значение, потому что он рос безгласным, незаметным, ущербным. Джек любил свою работу по той же причине, по которой любил Джонни: они были единственными, достойными пережить то детство.

– Привет, Сьюзен. – Он с улыбкой поздоровался с помощницей, кивнул коллеге за открытой дверью, но улыбка была притворной, и когда его плеча коснулся проходивший мимо ассистент, Джек вздрогнул. Из углового офиса за ним наблюдали холодные глаза. Укрывшись в офисе, он отгородился от фирмы закрытой дверью. Почему сегодня все ощущается таким бессмысленным, мелким и фальшивым?

Потому что так оно и есть.