Безмолвие (СИ)

Музыка убыстряется, из протяжно-плаксивой переходя в отрывисто-страдальную. Перестаю кружиться словно оторванный от ветки лист и сбрасывая плащ, перехожу к стулу. Приватный танец начался. Обхожу стул, теперь я гибкая кошечка, которая потягивается на стуле, расправляя шубку-юбочку, а потом и вовсе избавляясь от последней. Несколько акробатических фигур сменяют друг друга, я закидываю ногу на ногу, меняю их местами, прогибаюсь вперед и назад. Встаю, чтобы продемонстрировать фигуру сзади, вытягивая руки над головой, прогибаюсь назад, вставая на мостик. Переворот и я снова на ногах. Музыка меняется, перехожу к шесту. Теперь я лиана, готовая оплести неосторожного путника по рукам и ногам, опасная, но такая одинокая в своей оплетающей и пугающей красоте. Прыжок. Скольжение по шесту с задержкой и движениями рук. Захват. Я прогибаюсь, меняя положение тела, свешиваясь вниз головой, продолжая держаться ногами, изображая руками гибкие ветви.

Снова смена темпа. Третья часть. Я меняю захват ног на руки и спрыгиваю на сцену.

Мои руки словно огненные цветы. Сжатые в кулаки, они разжимаются, распуская маленькие лепестки огня на каждом из пальцев. Лепестки растут, музыка снова убыстряет темп и я устраиваю огненную вакханалию. Тадам! Лепестки гаснут вместе с подсветкой сцены и вот оно вам — фаер-шоу. Такого в Безмолвие вы еще не видали и вряд ли еще когда увидите. Поджигаю принесенные заранее железные плошки из легкого сплава, раскачивающиеся на длинных цепочках. В темноте видны все обороты горящих плошек и моего тела. Огонь отражается в блестках костюма создавая эффект преломления. Я танцую танец огня в окружении звезд. Да, я такая. Я огонь. Я прекрасна и ужасна одновременно. Это моя стихия и мы с ней единое целое.

Танцуя этот танец для любимого, я многое поняла и приняла для себя. Я отдалась во власть стихии и музыки и огонь тоже полюбил и принял меня.

Но все когда — нибудь приходит к концу. Завершался и мой стихийный танец. Затушила и убрала плошки. В минутой темноте накинула висевший на спинке стула плащ, юбку искать уже было некогда, да она мне, в принципе, и не нужна.

Финальное завершение. Под рыдания пианино, поджигаю угловые самодельные фейерверки. Те загораются быстро, создавая эффект тумана. Снова совместная разработка. Моя идея, воплощение Остина. Новая копеечка в их с Эль карман, как подарок от меня к свадьбе.

Встаю на краю сцены. Там у Тиза располагается суфлерская будка. Дым обволакивает меня и я исчезаю в его ароматных, так создал Остин, клубах, а на самом деле ныряю в будку, оставляя на сцене плащ. Музыка смолкает. Гаснут последние всполохи огня. Сцена опускается для следующего представления.

На последней секунде, прежде чем исчезнуть, успеваю поймать полный восхищения, любви и желания взгляд Вернера. Не удержавшись, посылаю воздушный поцелуй. Прощай, любимый! Буду помнить. По пути слышу, как зал взрывается бурными овациями.

Пять минут и я в своих комнатах. Снимаю костюм, натягивая тунику с теплыми лосинами. Ещё через десять, в дверь стучится Тиззей. Хватаю рюкзак и сумку и отправляюсь за Троем к вольеру. Тиз открывает портал рядом с границей Безмолвия. Там меня дожидается труппа бродячих менестрелей С ними я доберусь до Фермерарии, а там и до Академии дотопаю. Крепко обнимаю друга, сжимая в руке подарок. Амулет-портал на три раза.

— На всякий случай, — предупредил Тиззей.

Ослабив объятья, смело шагнула вперед. Снова свобода и новая жизнь!

Глава 25 С ЛЮБИМЫМИ НЕ РАССТАВАЙТЕСЬ

Второй день мы в пути. Из нас двоих с Троем, счастлив только Трой. Он снова на воле в своей стихии. Привыкшие к ежедневным передвижениям, бродячие актеры ходко скользили на лыжах, мне же столь резкие физические нагрузки давались с трудом. Я чувствовала себя желеподобной массой, готовой прислониться к любому предмету, да хоть к сугробу, лишь бы остановить этот многокилометровый забег.

Ребята старались как можно быстрее добраться до Стана, опасаясь сильных снегопадов. И если мне думалось, что физическая активность снизит мыслительный процесс и я не буду вспоминать о Вернере и Маргарет, то сильно ошибалась. Автоматически монотонно переставляя лыжи, я словно наяву слышала его голос, чувствовала нежные прикосновения, даже наше уютное молчание по вечерам, когда я не раз засыпала на его плече, хрупкие первоцветы на моем столике, его подколки и мои проделки, наш первый поцелуй и долгие ночи в лекарской и эти невероятно синие глаза и… Воспоминания теснили друг друга, заставляя трепетать душу и лить горючие слезы на слова, что камнем легли на сердце:

— Я твоя королева, я беременна!

Знаю, что нужно остановиться, но как мазахистка, наступая на больное, не могу.

На исходе третьего дня, мы достигли цели. Трой встал в стойку и принюхался, поводя носом из стороны в сторону, затем громко фыркнул и устремился вперед.

— Чует жилье. Сегодня будем спать в постелях. Глядишь и деньжат подзаработаем, — обрадовались ребята, прибавив ходу.