Безмолвие

Кивнув, я подождала, когда дрожь пройдет, и стала подниматься по лестнице. Со страхом думая, что приключения уже начались.

* * *

Войдя к себе в комнату, я включила телевизор и стала собирать то, что забыла мама. Но меня сразу же приковало то, что я увидела на экране. И мне не нужно было читать бегущие субтитры, чтобы осознать, что я стала свидетелем чего-то ужасного, изменившего весь мир.

Это был сюжет продолжительностью минуты две. Я включила телевизор, как раз чтобы застать шокирующий финал, но затем канал Би-би-си прокрутил запись снова. Подпись внизу гласила: «Вена, Австрия».

«Неужели это правда?»

Панорама города снималась сверху. Камера медленно двигалась, и я поняла, что съемка ведется с борта вертолета. Прямо под ним были видны запруженные улицы, камера показывала их крупным планом, так, что становились видны люди, бегущие из города подобно муравьям.

«Неужели это правда?»

Картинка сменилась, и вдалеке я увидела силуэты зданий, которые никак не ожидала увидеть в Вене: небоскребы, современные конструкции из стекла и стали, и большое сооружение, похожее на корабль, должно быть, стадион. Где-то далеко поднимался дым от пожаров, которые оставались за кадром.

«Потому что если это правда, как эта картинка может так стремительно превратиться в…»

Небо над городом затянула туча. Она возникла за небоскребами, появившись из клубов дыма, и захлестнула здания и улицы подобно неторопливой приливной волне. Бледно-белая, местами грязно-желтая полупрозрачная туча распространилась над городом, делая картинку нечеткой, словно был применен специальный светофильтр. Однако я знала, что это не так, поскольку уже видела все это.

Изображение дернулось, затем снова выровнялось: это вертолет, с которого велась съемка, заложил крутой вираж, уходя от надвигающейся бури. Внизу в небе пронеслись два черных силуэта, две тени над городом, выпустившие струи дыма, которые распустились вспышками разрастающегося огня. Взрывы высоко в воздухе образовали бреши в полчищах веспов. Еще два боевых самолета, описав дугу в верхней части кадра, также выпустили свои ракеты и скрылись вдали. Новые ракеты разорвались ниже, и я успела увидеть огненные вспышки между зданиями, поразившие потоки беженцев.

«Я знаю, что будет дальше», – подумала я, не в силах оторваться от экрана.

Но не успели истребители скрыться из кадра, как бреши, проделанные ими в тучах веспов, уже практически полностью затянулись. Твари продолжали прибывать, накрывая город сплошным покрывалом. А издалека спешили все новые и новые. Внизу мелькнула вспышка еще одного взрыва, тотчас же потонувшего под волной кровожадных существ.

«Теперь уже совсем близко, – подумала я. – Еще немного, и…»

И тут я увидела конец сюжета, отрывок продолжительностью несколько секунд, который уже видела две минуты назад. Туча настигла вертолет. Нырнув в салон, оператор выронил камеру и захлопнул люк. На его бледном лице застыл беззвучный крик; камера откатилась в дальний угол кабины и застряла там, показывая, как стекло иллюминатора темнеет от колотящихся в него желтых мясистых тел и кожистых крыльев.

Стекло разбилось. Свора веспов ворвалась в вертолет.

Картинка накренилась, затем погасла.

Двое ведущих смотрели с экрана, судя по всему, лишившиеся дара речи. Женщина тронула себя за ухо, мужчина то и дело бросал взгляд на экран стоящего перед ним компьютера.

Я выключила телевизор. «Этих тварей пытаются расстрелять ракетами. Это делается даже над крупными городами, но их слишком много. Как можно уничтожить такое большое количество?»

Окинув взглядом свою комнату, я внезапно ощутила прилив душераздирающей грусти. Вот то самое место, где я чувствую себя дома, под защитой, в безопасности. Я вспомнила о тех комнатах, о которых смотрела по телевизору и читала, сохраненных родителями точно такими, какими они были, когда много лет назад их дети пропали без вести или были убиты. Это была старая комната, заполненная вещами, которые внезапно потеряли для меня всякий смысл. Мои компакт-диски, книги, косметика, плакаты, награды.

Все это больше не имело никакого значения.

Я только что видела по телевизору, как умирали люди. Зачем мне понадобится косметика? Как я могла думать о том, чтобы захватить с собой книги?

Я ушла из своей комнаты, даже не оглянувшись. Отис ждал меня наверху на лестнице, склонив морду и опустив уши.

– Все в порядке, мой мальчик, – сказала я, но собака даже не повела ухом. Возможно, она тоже знала правду.

* * *

Мы покинули дом час спустя. Папа закрепил на крыше багажник, мама встала на порожек и укладывала в него вещи, которые мы ей подносили. В основном еду и бутылки с водой. Один большой чемодан папа запихнул назад, и я едва не возмутилась. Отис частенько ездил в багажном отделении универсала, и поскольку он такой большой, мы редко клали туда что-то еще. Но сегодняшнюю поездку никак нельзя было считать обычной. К тому же это я настояла на том, чтобы взять собаку с собой.