Безмолвная

Йола устремила взгляд вверх, нахмурив брови. Опущенные веки придавали ей еще более озадаченный вид.

— Наверняка сегодня ты не спала, — заметила я.

— Не каждый может выглядеть, как ты.

— Слава богу! — ответила я, поднимая бокал. — Иначе мы имели бы тут скопище манерничающих богатеньких дамочек, которые строят из себя аристократок.

Йола открыла рот, но не успела она ответить, как кельнер поставил передо мной вино.

— Я не то имела в виду, — пояснила девушка.

— Всё в порядке. Я себя знаю. Это все вино…

— Но ведь… Ведь ты не считаешь себя такой?

Я пожала плечами.

Неожиданно Клиза разговорилась:

— Для многих ты… как бы это сказать? Икона, что ли? А для кого-то — пример для подражания.

— В смысле охоты на богатых мужиков?

— Скорее в смысле стильности, элегантности и классики.

Я усмехнулась ее дружеской непосредственности, делавшей невозможными даже такие очевидные шутки, как моя.

— На повышение зарплаты не рассчитывай. Ну, разве что я услышу еще несколько подобных комплиментов…

Потом мы обе посерьезнели, решив, что пора перейти к делам.

— Старайся, старайся… Дело может получиться громким.

— Мне кажется, для нас главное — не громкость.

— В плане самой работы — да. Но ее результаты — уже совсем другое дело…

Отодвинув бокал, я скрестила руки на столе и выпрямилась, как натянутая струна. Дорогой пиджак и светло-голубая, почти из стопроцентного хлопка, сорочка и так выглядели бы хорошо, но после многолетних занятий эта поза стала для меня непроизвольной.

— Что выяснила?

— Что сначала подозревали парня…

— Дамиана Вернера?

Йола кивнула.

— И что дальнейшие находки указывали на убийство.

— Но останки не обнаружили?

— Нет. Хотя предполагалось, что парень сбросил тело в реку. Обыскали русло, но сделали это уже через много дней после того, как Вернер заявил об исчезновении. За такое время тело могло оказаться уже бог знает где.

— Почему подозревали его?

Я считала, что это главный вопрос. Обычно органы в первую очередь интересуются близкими. Именно те в восьмидесяти процентах случаев и оказываются преступниками, совершая убийства непреднамеренно, под воздействием сильных негативных эмоций. Полицейская статистика свидетельствует, что зачастую истина выясняется уже через 48 часов после происшедшего.

Конечно, находились и такие, которые на протяжении двадцати лет прятали тело супруга иди супруги в подвале, а всем окружающим говорили, что тот или та пропали или уехали…

— Никто не видел той жестокой стычки у реки, — проговорила Клиза.

— А повреждения? Вернер причинил их сам себе?

— Предполагали, что невеста могла обороняться.

— Парень делает предложение, затем насилует невесту, убивает ее и бросает в реку? Однако же и воображение у них…

— Или опыт…

Я перевела дух, подумала. Бесспорно, следователи сталкивались и не с такими делами.

— И никаких свидетелей не было?

— Никаких. Опрошенные лишь вспоминали о группе мужчин, ушедших из пивбара относительно в то же время, которое указал Вернер. А все остальное опиралось лишь на его показания. В общем… — Йола, прервавшись, пожала плечами.

— А материалы ДНК?..

— Были взяты со столика, за которым сидели мужчины. Провели анализ, но никаких совпадений с данными информационной системы не нашли.

— А с места происшествия? С этой кучи камней?

— С Ложа Шидерцев, — уточнила Клиза, а я кивнула. — Там их было полно. Настоящее месиво. Хватило бы для работы всем лабораториям в Польше.

— Следы спермы?

— Не нашли.

— Пот, другие выделения?

— Всего хватало, — ответила Йола, по-прежнему не отрывая взгляд от планшета. — Но тогда это было очень посещаемое место. Сейчас там скверик расположенного поблизости пивного бара. Большая часть территории приватизирована.

Я глубоко вздохнула, опустошила бокал и заказала Йоле безалкогольный напиток. Кельнер не сводил с нас взгляд, прислушивался к разговору и реагировал на каждый кивок.

— Записи с камер наблюдения?

— Тогда там не было ни одной. Ближайшая располагалась на несколько сотен метров дальше, но не засняла в то время никакой группы мужчин. Те же, кто попал в ее объектив, были идентифицированы и допрошены. Той ночью никто из них возле Млыновки не находился.

— Возле чего?

— Старое русло Одры, — пояснила Клиза, махнула рукой. — Впрочем, это неважно.

— Есть там какие-нибудь шлюзы?

— Есть. По обеим сторонам.

— И что?

— Если бы парень бросил тело в воду, оно наверняка застряло бы в одном из них. Однако во время розыска их неоднократно открывали. Помнишь? Сначала это трактовали как исчезновение и лишь потом решили, что надо искать останки.

— И в итоге с нашего клиента сняли подозрение…

— Формально — да.

— А неформально?

— Вероятно, проводивший следствие сотрудник полиции Прокоцкий, ставший сейчас подкомиссаром, не был до конца уверен в правильности принятого решения.

— Почему?

— Вернер казался ему подозрительным. Наверное, больше подробностей есть в рапорте Прокоцкого, но для нас этот документ недоступен.

— Еще нет.

Клиза кивнула. Я видела, что она в состоянии добыть любую информацию — все зависело только от отпущенного ей времени и возможности контактов с другими людьми.