Безмолвная графиня

Лили вспомнила тот день, когда приехали Иона и две его сестры – в самой лучшей коляске Эрона, – умытые и одетые в лучшие одежды, с запиской. В записке говорилось, что Эрон посылает их к Грейдону с надеждой, что они будут полезны в Сан-Кэтирсе. Девочки выглядели испуганными, когда лакей привел их в гостиную. Иона не спеша, вразвалку вошел с важным видом вслед за ними, не проявляя видимого интереса к роскошной обстановке. Лили страшно обрадовалась, увидев мальчишку, обрадовалась возможности отплатить ему в полной мере за свое спасение. Но он тут же объявил хозяевам, что не собирается здесь задерживаться. Грейдону пришлось больше часа уговаривать Иону остаться хотя бы на ночь, а все следующее утро убеждать остаться на неделю. Потом удалось продлить пребывание на месяц, и сейчас, спустя четыре месяца, Иона был такой же неотъемлемой частью Сан-Кэтирса, как сам Грейдон.

«А по поводу Ионы я могу сказать только, Эрон, что ты никогда не делал мне такого чудесного подарка, хотя ты так и не объяснил мне, откуда его знаешь. Подозреваю, что Грейдон рассказал тебе о том участии, которое Иона принимал в нашем освобождении. Но ты слишком скромен, чтобы сознаться, что нашел мальчика и прислал его сюда, чтобы отблагодарить. Он отличный компаньон для меня и очень быстро освоил язык жестов. Хорошо бы нам обучить этому остальных слуг, но многие из здешних обитателей считают язык жестов колдовским. Это так злит Иону, что он рвется в бой, и приходится умерять его пыл.

Не позже чем через две недели мы должны вернуться в Лондон, потому что Грейдону надо быть на открытии парламента. Точной даты нашего приезда я пока не знаю. Нам так хорошо здесь, в Сан-Кэтирсе. Я знаю, что мужу ненавистна сама мысль о нашем отъезде. Но ничего не поделаешь. Нам придется вернуться в Лондон. Прошу тебя, подтверди, что приедешь в город, когда мы там будем. И, пожалуйста, привези с собой тетю Маргарет и Изабель. Я так соскучилась без всех вас.

Дорогой Эрон, молюсь, чтобы ты был здоров.

С любовью, твоя преданная сестра Лили».

* * *

Дверь была открыта, и Грейдон долго стоял в дверном проеме, наблюдая за тем, как Лили пишет письмо. Он любовался грациозным изгибом ее шеи, женственными движениями красивых рук, складывающих листок. Ему хотелось подойти к ней, поцеловать ее шею и руки, заставить забыть и о письме, и о брате. Обо всем, кроме их любви.

Но он пришел к ней сейчас не для ласк. Ему предстояло выполнить неприятнейшую задачу – письмо, которое он получил от Мэтью три дня назад, делало приезд Лили в Лондон невозможным. Оказывается, Лондон бурлит слухами о графе и графине Грейдон и их поспешной женитьбе. Мэтью не сообщал никаких подробностей об этих слухах, скорей всего, это обычные сплетни о том, что они поспешили связать себя брачными узами в ожидании ребенка, зачатого до брака. Если это так, он, не теряя времени, тут же пошлет за женой. Но если стало известно о том, что его шантажировал Кардемор, это ужасно. Лили никогда не должна узнать об этом. Никогда.

Дописав письмо, она выпрямилась и взяла его в руки, чтобы перечитать. Кивнув, она снова наклонилась, чтобы поставить свою подпись. Потом аккуратно сложила листок и скрепила его официальной печатью графа.

Прежде чем войти, Грейдон постучал и широко распахнул дверь.

– Добрый день, моя дорогая. Иона сказал, что ты в своем кабинете, пишешь письма. Так и есть. Надеюсь, я не помешал?

Она встала и подошла к нему, приветливо улыбаясь и подставляя лицо для поцелуя.

– Я рад-да в-вид-деть в-вас, в-вы н-никогда не м-можете м-мне п-помешать, Энт-тони, – проговорила она своим хриплым голосом, который, как всегда, взволновал его. Обняв ее, Грейдон почувствовал отчаяние оттого, что им предстоит такая долгая разлука.

– Вы закончили свое письмо? Хотите, чтобы я его отправил?

– Д-да, п-пожалуйста. – Она вложила ему в руки сложенный листок.