Безмолвная земля

Зоя ждала окончания фразы, однако за «но» никогда ничего не следовало.

— Возьми свою мать — она тоже в это не верила. Например, кто-то жалуется, что его изводят призраки. Так вот мать твоя обещала: если загробная жизнь существует, она не станет мне являться. Значит, если вдруг вижу ее призрак, сразу понимаю — мерещится.

— А ты видишь?

Вздохнув, Арчи сел в свое любимое кресло. Откинувшись на спинку, разбросал ноги и вперил взгляд в какое-то пятнышко на стене.

— Повсюду, — помолчав, сказал он.

Зоя бросила наряжать елку и, подсев к отцу, положила голову ему на колени. Арчи перебирал ее пряди, словно она опять была маленькой.

— Повсюду. Еще года три доставал из буфета две чашки, готовя чай. Все время она была рядом. Вылезаю из ванны — она подает полотенце. Увижу что-нибудь смешное по телику и говорю ей — это ж надо! Она была повсюду.

— Папа…

— А потом, как ни старайся, видения блекнут, и тебе все труднее вспоминать. Иногда что-нибудь никак не вспомнишь. От елки мне радостно и горько, но… Ладно, иди заканчивай.

Арчи любил, чтоб все было сделано до конца.

Нарядив елку, Зоя помогла ему упаковать чемодан, хотя, в общем-то, он уже все собрал.

— В семь утра Джейк за тобой заедет. Эрику и Биллу сказал?

— Он очень любезен. Не стоило беспокоиться.

— Джейк сам захотел. Он тебя любит.

— Спасибо. Вы очень добры ко мне.

— А то! Побрейся. Ну давай целуй меня, и я побегу, пора.

— Улетели? — назавтра спросила Зоя, когда Джейк вернулся из аэропорта. — Вчера отец показался усталым.

— Усталым? Они вели себя как мальчишки. У них запланированы турниры по боулингу и вечерние танцульки. Намечают клеить старушек. Не удивляйся, если отец вернется с подружкой.

— Я не против, только чтоб ей уже исполнилось шестнадцать.

Через неделю, за два дня до Рождества, Зоя отметила свое тридцатилетие. Устроили званый обед. Много пили и хохотали. За кофе кто-то сказал, мол, тридцатник — важная дата. Ага, согласится другой, впервые слышишь звонок.

— Какой звонок? — спросил третий.

Но все поняли, о чем речь. Ты вроде как уже сделал несколько кругов, сказал второй приятель, но лишь сейчас толком расслышал звонок. Впервые он прозвонил в семь лет, но ты был слишком юн, чтобы его услышать; в четырнадцать проморгал, потому что беспрестанно оглядывался, а в двадцать один безумолчно говорил; следующий звонок раздался в двадцать восемь, но почему-то его слышишь спустя два года. Да, согласились все, вот его-то наконец слышишь.

Всё чертова работа, сказал один гость. Дети, вздохнула приятельница. Любовницы, друзья, поездки, кивнул приятель. Родители стареют. Динь. Все, что ты не сделал. И наверное, не сделаешь. Динь.

Повисло молчание, потом кто-то сказал:

— С днем рождения, Зоя. Ты замечательная.

— С днем рождения!

— Поздравляем!

После ухода гостей Зоя и Джейк, прибрав праздничный кавардак, поднялись в спальню. Джейк рухнул в постель и тотчас уснул. От выпитого кружилась голова. Зоя улеглась, но комната плыла, и тогда, спустив ногу с кровати, она уперлась ступней в коврик, чтоб потолок перестал вращаться. Наконец ее сморило.

Через какое-то время она проснулась от яркого света в лицо. Зоя села, щурясь из-под козырька ладони:

— Кто здесь?

Никакого ответа.

Джейк, не чувствуя света, беспробудно спал.

— Кто здесь? — повторила Зоя.

Никто не ответил.

Зоя сбросила ноги с кровати и лишь тогда поняла, что разбудил ее вовсе не луч фонарика. Свет струился сквозь шторы, которые Джейк неплотно задернул. Зоя подошла к окну.

Светила луна. Зоя ахнула: невероятно огромный, загадочный восковой шар на краю неба смахивал на раздувшуюся ягоду омелы или перламутровую игрушку с рождественской елки. Молочный свет его был водянистым и одновременно тягучим. Четко виднелись тени кратеров. Казалось, будто из дали ясного ночного неба заинтересованно уставился немигающий глаз. Возникло впечатление, что невиданно близкое светило вот-вот присядет и раздавит нашу планету.

Над крышами плыла легкая оркестровая музыка. Видимо, где-то еще не закончилась вечеринка. Мелодия стала громче, а потом стихла, будто сдутая ветерком.

Зоя оглянулась на спящего мужа — хотела разбудить, но передумала, боясь нарушить очарование минуты. Пальцы ее крепче ухватили штору; затаив дыхание, она смотрела на луну.

Бог знает, сколько длилось ее стояние у окна, но потом луна неуловимо пригасла, обретя свой обычный облик.

Вернувшись в постель, Зоя все смотрела в окно, пока не уснула.

За завтраком она поведала о ночной картине.

— Надо было меня разбудить, — сказал Джейк.

— Верно, а то вот думаю, может, пригрезилось?

Телефонный звонок не дал Джейку ответить. Из Туниса звонил Эрик, друг Арчи:

— Зоя, милая, тебе лучше сесть.

Она тотчас все поняла.

— Такое горе, дорогая. Такое горе.

— Когда?

— Он не вышел к завтраку, и мы с Биллом поднялись в его номер.

— Понятно.

— Знаешь, вчера вечером он был такой счастливый. Невероятно счастливый. Мы пошли на танцы. Он без удержу смеялся. Напропалую приглашали очаровательных дам. Потом был чудесный ужин, мы немного выпили и прогулялись по набережной. Вчера была потрясающая луна. Изумительная.

— Я знаю.