Безмолвные тени Раминара

Ласковый взгляд скользит по мне, отзываясь предвкушением новых ощущений, которые незамедлительно следуют, потому что моя ладонь вновь оказывается в плену его пальцев. Сильных и нежных. Настойчивых, но готовых отпустить.

Стараясь не показывать, насколько мне приятно подобное внимание, осторожно забираю руку, возвращаясь к прерванной трапезе. Чай и сладкое. То, что нужно, чтобы перебить желание продолжить физическое взаимодействие.

Проследив за моими действиями, Подестов тоже берёт чашку, чтобы налить себе коричневый напиток.

— Теперь твоя очередь, — я напоминаю ему о нашем уговоре. — Я же выполнила своё обещание, — сосредоточенно разыскиваю в вазе с пирожными мои любимые. Заварные с кремом. И не нахожу. Ян забыл их положить?

— Держи. — Он пододвигает ко мне целую тарелку. Прятал, видимо, до поры до времени. — Хватит?

— Издеваешься? — фыркаю. — Если я столько съем, то растолстею.

— Правда? Я не подумал, — «испуганно» округляет глаза визави. — Давай обратно, — заявляет решительно, протягивая к сладостям конечность с хищно растопыренными пальцами, — Нельзя портить такую фигурку.

— Ян! — стремительно отодвигаю добытое от него подальше. — Ты мне зубы не заговаривай, — непреклонно возвращаю мужчину к разговору. — Рассказывай!

— Ладно, — он убирает руку, пожимая плечами. — Но тебе навряд ли понравится моя история. В ней не так много спокойных моментов, как в твоей.

Ян замолкает, уходя в себя, а я, заинтригованная его словами ещё больше, терпеливо жду продолжения, отправляя в рот сладкий шарик.

— Я родился в обычной семье, — наконец, он начинает говорить. — Отец — юрист в торговой компании, мать — преподаватель биологии в школе. У меня есть сестра, она старше меня на четырнадцать лет. Мы росли не в самой спокойной обстановке. Родители постоянно ссорились. У матери кроме отца был другой мужчина, и она периодически уходила к нему. Пропадала на несколько дней. Потом возвращалась. Просила прощения. Говорила, что больше никогда к нему не пойдёт. А потом исчезала снова. Отец очень её любил. Прощал. А мы с сестрой оказывались в эпицентре всех этих раздоров, постоянных скандалов и истерик матери… — Ян на несколько секунд замолкает, барабаня пальцами по столу. — Когда мне было шесть, тот мужчина окончательно её бросил. А ещё через четыре года мать не выдержала и покончила с собой. Спрыгнула с балкона на асфальт… Двенадцатый этаж, — поясняет, горько усмехаясь. — Отец очень переживал. Он даже со мной не мог нормально общаться. Сестру вообще выгнал из дома, заявив, что она больше всех виновата в её смерти. Я его не осуждаю, у него были для этого основания, — взгляд мужчины становится злым, челюсти сжимаются, даже зубы чуть слышно скрипят. С минуту он молчит, возвращая себе самообладание, и продолжает: — Я тоже недолго выдержал, сбежал, начав самостоятельную жизнь при первой же возможности. Вот так, — грустно улыбается, возвращаясь ко мне взглядом. — Разочарована?

— Нет что ты, — мотаю головой. — Прости, — понимаю, как глупо поступила, заставив его говорить о таком. — Я не хотела…

— Иногда полезно вспомнить о прошлом, — пожимает плечами мой собеседник и заканчивает загадочно: — Разрушаются иллюзии настоящего.

О чём он? Снова тайны какие-то. И так Ян со всех сторон непонятная личность, а теперь вдвойне. Я-то думала, его рассказ многое прояснит, а на самом деле вопросов стало только больше.

Жаль, конечно. Такая трагедия… Хотя мне необычайно трудно принять, что кто-то может позволить себе подобное поведение. Мои родители очень любят друг друга, всё время вместе, никогда не расстаются. Наверное, поэтому я не понимаю, как можно выйти замуж, а потом изменять? Да ещё и делать это так, чтобы страдали окружающие. Дети.

Да, в принципе, я тоже не самый счастливый ребёнок в смысле внимания родителей, но я знаю, что они меня очень любят, потому что, когда возвращаются домой, изливают на меня столько этой самой родительской заботы, что мне надолго хватает. К тому же, у меня есть брат, поддержку которого я чувствую постоянно. А вот Ян… Мне безумно его жаль.

Больше мы не разговариваем. Дежурные фразы не в счёт. Подестов впал в задумчивость и я ему не мешаю — мужчине явно нужно время, чтобы разбуженные воспоминания улеглись. Даже Эдер это понимает и затихает, мрачной тенью следуя за нами. Хотя, возможно, причина такого поведения и иная. После возвращения с базы отдыха дог вообще перестал так бурно реагировать на моё общение с Яном. Даже прикосновения ко мне уже не вызывают у пса той гипертрофированной негативной реакции, которую мы наблюдали раньше. Рычит, конечно. Но уже как-то спокойнее, профилактически, словно только для того, чтобы некоторые особи мужского пола не забывались. Не то привык и смирился, поняв, что он тут бессилен, не то копит стресс в себе, а потом снимает другими способами. Расправой с подарками, например.