Безмолвные

В Озерске, большой деревне на востоке манора, их нагнал сотник Новак с тремя десятками своих ребят. Все гладко выбритые, коротко подстриженные, пахнущие мылом, как маги. Слишком чистенькие, они не подходили лесу, не подходили запыленным деревенькам да и всему вокруг. Усталые пограничники возненавидели их сразу и до глубины души.

— Чем обязаны, сотник? — хмуро спросил Коршун.

Новак взглядом окинул выстроившихся перед ним людей, нашел во втором ряду Кая и ткнул в него пальцем.

— Хочу забрать его к нам.

Кай растерялся. Он посмотрел на Тида и Луку, на Рыжего и остальных ребят, на Коршуна… Сотник сжал челюсть, поиграл желваками и, не глядя на Кая, кивком головы указал на Новака:

— Северянин, с этой минуты поступаешь в распоряжение сотника.

— Есть, — сухо сказал Кай, чувствуя, как мир вокруг него снова пустеет.

Дальше с дозором он не пошел. Следом за Новаком отправился на постоялый двор.

Для именной стражи отвели весь второй этаж. При постоялом дворе была баня и цирюльня. Кая отмыли, коротко постригли, побрили и выдали одежду и снаряжение.

— Булат, — улыбаясь, пояснил стражник, что выдавал ему кастане. — Такие есть только у нас.

— Очень жаль, — ответил Кай. — На границе они пригодились бы больше.

Внизу, в обеденном зале постоялого двора, ужинали его новые братья по оружию, но Кай не спешил спускаться к ним. Он долго не хотел надевать алую рубаху и белый плащ именных стражников, и лишь сабля притягивала взгляд. Он вдруг понял, как скучал по настоящему оружию!

С остриженными волосами, без бороды Кай чувствовал себя голым, уязвимым, но кастане в ладони вселяла неожиданное чувство: будто ему вернули руку.

Прошло больше получаса. Внизу ждали новые побратимы, и как бы Кай не откладывал, пришлось надеть рубаху, надеть плащ с гербом господина Дреговича. Кольчугу, подумав, тоже надел, а шлем, щит и прочее оставил в комнате.

Внизу ужинали. По залу сновал между столами хозяин и служанки, едва поспевая подносить гостям пиво, жареных гусей и разносолы. Вокруг раздавался стук глиняной посуды, добродушный смех и короткие окрики слугам. Да уж, эти люди песню о Последнем Короле не споют, слишком хорошо им жить при магах, чтобы желать чего-то иного.

Кай занял свободное место за столом и молча поел, не поднимая взгляда от тарелки. Пить не стал, вернулся в комнату, которую делил с другими стражниками, и лег спать.

Утром отправились дальше. В конюшне ждали белоснежные лошади под седлами, украшенными серебром.

— Ездил верхом? — спросил Новак.

Кай молча кивнул, хотя не помнил наверняка.

Ехали без спешки, по широкой, мощенной булыжниками, дороге. Идущие навстречу чумацкие обозы, пешие и верховые селяне, все жались к обочинам, люди опускали взгляды.

На обед остановились в деревеньке Святозаровке. Только здесь Кай понял, для чего ехали Новак и его люди. Они собирали дань.

В середине колонны с ними следовали два воза, запряженные волами. На них грузили пшеницу, ячмень, бочонки с пивом и клетки с птицами. Позади шел скот: коровы, лошади, овцы. В Святозаровке, как и в других деревнях, отчет держал староста. Они вместе с десятником Иваном Сташевским старательно пересчитывали все, что приносили мужики, и записывали в книгу.

Кай стал свидетелем тяжелой сцены. Один из дворов должен был отдать корову, но в семье семеро малолетних детей и больные старики. Без коровы не прокормиться. Вместо скотины родители отдали в оплату старшего сына. Мальчишке было не больше одиннадцати. Новак поморщился, но согласился. Посадили мальца на телегу рядом с клетками.

— Что с ним будет? — спросил Кай.

— Не наше дело, — резко ответил сотник.

В трактире им уже накрыли стол, принесли свежее пиво, жирный суп и домашние колбасы. Денег не потребовали.

— Признай, Северянин, от наших плащей есть выгода, — смеясь, заметил Сташевский.

— Есть, — согласился Кай. — Дармовая еда, дармовой ночлег, сабли заморские… Только что ты сделал для того, чтобы их получить? У деда последний хлеб забрал? Дитя у матери отнял? Если кусок в горло лезет — ешь, десятник.

Стражник стукнул по столу кулаками, взвился над Каем, но сотник осадил его окриком. Затем посмотрел на Северянина и сказал, обращаясь к Сташевскому, но не отводя взгляда от новобранца:

— Не злись, Ваня. Он еще распробует и дармовое пиво, и нашу службу.

Иван пересел за другой стол. Заканчивали обед молча, но Кай к еде не притронулся, остальные ели, но смех вокруг поутих.

Когда выехали дальше, Новак поравнялся с ним.

— Успокойся, парень. Дороги назад нет, поэтому хватит грубить новым товарищам.

Северянин упрямо смотрел на дорогу.

— У нас много преимуществ перед пограничниками, это правда, — добавил Новак. — Но мы платим за них сполна. Знаешь, почему наши рубахи красные? Давний обычай. Маги, которых мы защищаем ценой собственной жизни, не любят вида крови.

Они провели в пути еще четыре дня, объехали еще четыре деревни и повернули к Мажьей Пристани. Ехали медленно: посреди колонны шли возы, груженные с верхом мешками и ящиками, едва переставляли ноги усталые коровы.