Безмолвный пациент

Я думал об отце. Догадываюсь, что бы он сделал в подобной ситуации. Удавил бы любовника голыми руками. «Будь же наконец мужиком! Хватит сопли жевать!» – звучал в голове грубый окрик. Так вот что я должен сделать? Убить ублюдка? Устранить его? Это выход, это решение. Я развею морок, освобожу Кэти и спасу наш брак от проклятья! Она, конечно, потоскует о любовнике, но в итоге успокоится. Он превратится в воспоминание, которое со временем исчезнет. И у нас с Кэти все опять наладится, станет как прежде. Я бы мог убить ее любовника прямо здесь, в парке. Оттащу его к пруду, пихну головой в воду… Главное – держать до конца, пока не стихнут последние конвульсии и тело не повиснет на руках. Или можно последовать за ним в метро, встать за его спиной на платформе и при приближении поезда одним резким движением столкнуть на рельсы. Или подкрасться сзади на пустынной улице и огреть по затылку куском кирпича. Тоже вариант.

Внезапно мои размышления прервали стоны Кэти. Теперь она стонала громче и чаще, как всегда перед тем, как испытать оргазм. Внезапно наступила тишина, а потом до боли знакомый сдавленный смешок… Послышался хруст сучьев: парочка вылезала из чащи.

Я выждал несколько минут и резкими движениями стал вырываться на свободу, не замечая, как острые ветки глубоко вспарывают кожу рук. Ничего не видя от набежавших слез, я вытирал их кулаками, с которых капала кровь, и брел неизвестно куда, с неистовством безумца наворачивая круг за кругом по парку.

6

– Жан-Феликс? – позвал я.

За стойкой администрации было пусто, никто не отозвался на мой зов. Тогда я прошел в галерею, где ранее висела «Алкеста». Я хотел увидеть эту картину снова. Очередная попытка понять ее провалилась. Что-то в этой картине не поддавалось интерпретации, либо же было в ее значении нечто, что мне еще только предстояло постичь. Я терялся в догадках.

И вдруг – словно гром среди ясного неба! А вот этого я раньше не видел!.. Позади Алисии в темноте, если смотреть на картину под другим углом и очень пристально, тени собираются в изображение. На холсте – будто на голограмме, где в двух измерениях появляется третье, – проявилось еще одно изображение… едва различимый на темном фоне силуэт. Мужчина, прячущийся в темноте. Тот самый тайный соглядатай. Он шпионит за Алисией.

– Вы что-то хотели? – раздался голос.

От неожиданности я чуть не подпрыгнул. Позади меня стоял Жан-Феликс. Судя по выражению лица, он не особо обрадовался, увидев меня в галерее.

– Что вы здесь делаете?

Я чуть не поделился с Жан-Феликсом своим открытием, однако вовремя сообразил, что это плохая идея.

– Возникли некоторые вопросы, – с улыбкой ответил я. – Сможете уделить мне пару минут?

– Не уверен. Я все рассказал и более помочь не в силах, – сухо проговорил Жан-Феликс.

– Видите ли, недавно выяснились новые факты…

– Какие?

– Во-первых, Алисия планировала покинуть вашу галерею. Этого я не знал.

Жан-Феликс ответил не сразу.

– Не понимаю, к чему вы клоните! – В его голосе росло напряжение, как в механизме заколки для волос, которая вот-вот защелкнется.

– Так это правда?

– Ну и при чем здесь вы?

– Алисия – моя пациентка. И я намерен помочь ей снова обрести дар речи. Но теперь вижу, что ее молчание в ваших интересах.

– На что, черт возьми, вы намекаете?!

– До тех пор пока об уходе Алисии из галереи официально не объявлено, вы смело можете пользоваться плодами ее трудов.

– В чем конкретно вы меня пытаетесь обвинить?

– Боже упаси! Я не обвиняю. Просто озвучиваю факты.

Жан-Феликс нервно расхохотался.

– Факты? Я немедленно свяжусь с адвокатом и направлю в Гроув официальную жалобу!

– Вряд ли вы захотите так поступить.

– И что же мне помешает?

– Я не успел упомянуть, как именно узнал о намерении Алисии уйти из галереи.

– Кто бы что ни говорил, он нагло врет!

– Думаю, самой Алисии можно доверять.

– Что?! – Жан-Феликса чуть удар не хватил. – Она… заговорила?!

– В некотором роде. Она дала мне свой дневник, и я его прочел.

– Ее… дневник? – Казалось, Жан-Феликс с трудом воспринимает человеческую речь. – Я не знал, что Алисия вела дневник…

– И тем не менее. Несколько ваших последних встреч описаны довольно подробно.

Повисла напряженная тишина. Жан-Феликс дышал, как паровоз.

– До свидания, – улыбнулся я и не торопясь покинул галерею.

Выйдя на улицу, я немного пожалел, что обошелся с ним так сурово. На самом деле я спровоцировал Жан-Феликса намеренно, дабы проверить, какая последует реакция. Теперь оставалось лишь дождаться его ответного хода.

* * *

По пути из галереи я позвонил двоюродному брату Алисии, Полу Роузу, чтобы предупредить о своем визите. Больше я не собирался рисковать собственным здоровьем. Шишка на затылке до сих пор чувствительно напоминала о неласковом приеме, который Пол оказывает незваным гостям.

Зажав телефон между ухом и плечом, я прикурил сигарету. Хотя затянуться толком не успел: трубку сняли тут же. Я очень надеялся, что услышу голос Пола, а не Лидии. И мне повезло.

– Слушаю?

– Добрый день, Пол. Это Тео Фабер.