Безмолвный (СИ)

Но она не догадается. Я вернусь рано, скажу, что вышел подышать и подумать. Подумать о том, как именно вписать в новый рассказ всю эту паутину из преступлений. Это – единственное объяснение, которое ее удовлетворит. Оно объяснит все: стену, ранний подъем и то, что в последнее время я от нее отдалился. Я все продумал. Я сказал, что хочу написать рассказ о Мориарти. От самой первой встречи с ним в образе Джима из ай-ти и до противостояния в бассейне. О первой веренице заложников, о сверхновой Ван Бурена. Я хотел назвать его «Вокруг солнца», потому что ты удалил знания об астрономии и потому что вся моя жизнь вращалась вокруг тебя. Но издатели против. Хотят, чтобы я назвал рассказ «Большая игра».

Как будто все это было игрой! Да, поначалу ты играл. Но потом все изменилось, стало опасным. Он угрожал мне. Думаю, под конец ты был неподдельно напуган. Изначально Мориарти предстал кем-то равным тебе по интеллекту, кем-то действительно интересным, кем-то, с кем приятно сыграть. В итоге он стал тем, кто украл твою жизнь. В конце концов даже ты перестал играть с огнем. Ты сдался, ты позволил ему выиграть тот кон. «Большая Игра». Мне совершенно не нравится эта идея, но я не слишком-то волен распоряжаться заголовками. Что ж, посмотрим, что выйдет.

Теперь эта история получила продолжение, вот и все. Взлет и падение Мориарти. Сюжет, на мой взгляд, вполне логичный. Я смогу связать с ним все, что узнал, пусть и придется выдумывать. Впрочем, в этот раз все равно придется выдумывать целые эпизоды, создавать историю, имея в распоряжении лишь воображение и надежду. Я смогу связать все в осмысленную картину, для этого мне и нужна стена. И зашифрованное послание в газете можно будет оправдать тем же. Скажу Мэри, что его опубликовал сочувствующий мне друг. Может, кто-то из полиции. Просто кто-то захотел мне помочь собрать всё в единую историю. Можно сослаться на какого-нибудь фаната Шерлока, почти столь же умного, как Он. Этот фанат перерыл все беспорядочные и разрозненные факты, чтобы помочь мне. Скажу ей, что со всем разобрался, она будет рада. Уедет на работу, сообщит издателю, что у меня прорыв, и все будет в порядке. Все будут счастливы.

Пистолет царапает поясницу, и это – самое лучшее ощущение на свете. Он заряжен. Я готов. Что должно здесь произойти? Не имею ни малейшего представления.

Я в глухом переулке: где вход, там же и выход. Крохотная улочка отходит от главной улицы, делает полукруг и возвращается на нее же. Тут тихо. Крохотный кусочек пригорода. Вдоль дороги - построенные в семидесятые дома. Они стоят совсем рядом, едва ли в футе друг от друга. Ничего необычного, и уж точно ничего опасного.

Ну, ты-то наверняка бы что-то заметил. В стенах любого из этих домов может скрываться что-то грозное. Или кто-то грозный. Но нигде ни огонька. Окна спален темны. Гостиные пустуют. Молчат телевизоры – нет голубоватого свечения. Тишина и покой. Свернулись калачиком на подстилках и спят все собаки. Никто не слышит моих шагов. Только сидящая в одном из садов кошка провожает меня взглядом. Ее глаза горят в свете фонарей. Но кошка не поднимет тревогу.

Кто угодно может наблюдать за тобой из темноты, Джон. Быть может, все жители прямо сейчас выстроились у окон и смотрят на тебя.

Вряд ли. Только не здесь. Здесь на стенах спутниковые тарелки. У домов припаркованы «вольво», в них сзади установлены детские кресла, а на задних стеклах видны наклейки «Ребенок в машине» и «Гринпис». Тут, со здешними жителями такое исключено.

Может, я пришел не туда или ошибся с датой?

Не следует недооценивать его, Джон.

Светает. На смену темноте приходит та причудливая мгла, которая возникает лишь в бледном свете зари. Она делает мир иным, странным, искаженным. В этом свете крохотные детали кажутся большими, размытыми, в чем-то угрожающими. Трещины и выбоины на асфальте, края старых изгородей… Заря. Что бы это ни было, оно должно произойти сейчас. Опасность. Она должна появиться сейчас. Но ничего не происходит.

Люди видят то, что хотят увидеть. Мне захотелось увидеть зашифрованное послание, что-то, долетевшее с того света. Что-то от тебя, Шерлок. Я не могу тебя отпустить. Никак не получается.

Представляю, как на меня посмотрела бы Элла.

Два сада позади разделяет крохотная, протянувшаяся меж заборов дорожка. Даже не дорожка – там не проедет машина – скорее уж тропинка. Она почти вся заросла бурьяном, но пройти по ней все-таки можно. Она узкая, с обеих сторон заборы – кованые и деревянные. Один даже из тесаного камня, и, пожалуй, слишком уж дорогой для крохотного, скрывающегося за ним садика. В сорняках видна небольшая проплешина. Это нейтральная территория. Просто кто-то примял траву, и все. Кто-то расчистил тропинку так, что теперь можно пройти из одного конца в другой, на главную улицу.