Безмолвный свидетель

– Я должен был догадаться, – сказал Клэнси. – Но я оказался туп. Я должен был сразу догадаться, когда Барнет сказал мне, что врач дважды входил в палату и оба раза на нем были маска, шапочка и перчатки. Я бы еще мог понять, если вошедший туда во второй раз переоделся в одежду врача, но зачем же появляться в таком виде в первый раз? Врачи не навещают своих пациентов, вырядившись словно на операцию. – Он взглянул на склоненную перед ним голову. – Но даже если допустить, что вы входили к нему дважды при полном хирургическом параде, вы же затолкали весь этот наряд под бойлерный бак, в том числе спортивные тапочки с носками. Знаете, если человек второпях переодевается, – как, скажем, убийца, – очень сомневаюсь, что он так же стал бы менять носки. Не стал бы – если, конечно, человек не переодевается только для того, чтобы его не узнали. На столь долгое переодевание у него просто не было бы времени. Но даже если допустить столь невероятный факт, все равно после переодевания вряд ли он стал бы аккуратно засовывать носки в тапочки. Вот я и предположил, что этой одеждой воспользовался не убийца, а в этом случае оставался только один человек в одежде врача…

Молодой практикант печально взглянул на него.

– Я и не знал, что в этих тапках были носки. Я даже и не рассмотрел эти вещи как следует. Я просто…

– Так я и думал. И еще: кто-то вызвал сантехника починить водопроводный кран наверху – только для того, чтобы в бойлерной никого не было какое-то время и чтобы получить возможность скрыться через бойлерную на улицу. Все это говорило о том, что убийца хорошо знаком и с расположением помещений в больнице, и с распорядком дня служащих, так что вряд ли он там оказался по чистой случайности. – Он вздохнул. – Ну, и что вы нам теперь расскажете, доктор?

– А что говорить? – горестно пожал плечами практикант. – Он умер. Я понял, что он умирает, когда положил его на операционный стол.

– Но когда мы встретились внизу в вестибюле, вы говорили мне совсем иное.

Молодой хирург криво усмехнулся.

– Этика врача. Этому нас учат в колледже.

– И тем не менее…

– Джонни Росси, – продолжал едва слышно молодой врач, рассматривая свои ладони. – Большая шишка в синдикате. И его братец Пит, известный головорез… Я же знал, что он взвалит на меня вину за смерть брата…

– Вскрытие убедительно показало бы истинную причину смерти, – мягко возразил док Фримен.

– Показало? Кому? Питу Росси? Гангстеру, который знает одно: его брат поступил в больницу живым, а увезен мертвым? Короче, тогда я думал только об этом. Теперь я понимаю, что совершил ошибку. Но тогда… Особенно когда этот мистер Чалмерс… – Он поднял палец и сказал: «Вы несете ответственность, доктор!..» Я не мог рисковать.

– Но мне-то кажется, что, осуществив свой план, вы рисковали куда больше! – возразил Клэнси.

– Вы не понимаете! – воскликнул молодой практикант срывающимся голосом. – Вы же не знаете всего! Я не могу опять оказаться под следствием! – Его глаза сверкнули: он что-то вспоминал.

– Почему, как вы думаете, я торчу в этой дыре? – продолжал он торопливо. – Выношу за стариками судна, как простой санитар? Я работал в детской больнице в Кливленде. У меня умер пациент, маленький мальчик, не по моей вине. Но разве можно в чем-то убедить родителей? А они были членами совета директоров той больницы. И меня вышвырнули… – Он печально взглянул на Клэнси. – Знаете ли вы, что значит для практиканта быть изгнанным из больницы за профнепригодность? Вы можете себе представить, что это значит? Слава Богу, я получил здесь место – и только потому, что у Кэти хорошие отношения с директором. – Он передернул плечами. – Я вам все это рассказываю, потому что вы бы все равно это выяснили! – По его лицу пробежала страдальческая гримаса. – Если бы мистер Чалмерс узнал, что его пациент умер у меня на столе, и если бы он раскопал ту кливлендскую историю – моя песенка была бы спета… Мне пришлось пойти на это. Иначе я бы все потерял. И зачем вы только отправили его к нам? Почему вы не отвезли его в «Белльвю», где ему самое место?

Капроски смущенно глядел в стену. Молодой практикант осекся и с обреченным видом поднялся из-за стола.

– Ладно. Я пойду с вами. Я только переоденусь. Пусть один из ваших людей пойдет со мной и удостоверится, что я не собираюсь сбежать…

– Вы мне не нужны, – тихо сказал Клэнси. – Сядьте! – Он усадил молодого хирурга в кресло. – Есть соответствующий закон, по которому вы можете понести наказание за совершенное деяние, но, честное слово, мне совсем не хочется его применять, в особенности в отношении врача. Вам сломают профессиональную карьеру, а какое наказание может быть для вас более тяжким? Но я готов предъявить вам обвинение во вмешательстве в деятельность правоохранительных органов. Из-за вас я потерял уйму времени и сил. Но посади я вас сейчас в тюрьму, мне-то какой от этого прок? И если честно, я могу вас понять.

– То есть вы меня не забираете?