Безмолвный свидетель

— Я знал, что этот молоденький доктор отчаянный парень, — сказал Клэнси равнодушно. — А отчаянные ребята часто подвержены паническим настроениям, и я не доверяю этим бравым паникерам. — Он развернулся в кресле, давая понять, что разговор окончен, и уставился в окно. За окном чернела ночь. «Интересно, сушится там сейчас белье или нет? — подумал он. — Наверное, вечером ничего не сушится. Вот, вероятно, когда я видел эти чертовы веревки голыми — ночью. Или поздно вечером. Или вообще не видел?» Он повернулся обратно.

— Ну ладно, — произнес он глухо. — Приступим к работе. Ты первый, Капроски. Итак, что было в «Пендлтоне»?

Капроски, будучи уже в курсе событий, произошедших в доме 1210 по Западной Восемьдесят шестой улице за время его отсутствия, с готовностью вытащил записную книжку. Он послюнил палец и перелистнул страничку.

— Значит, так. Как я уже говорил тебе, когда звонил от «Карпентерс», этот Росси снял номер в «Пендлтоне». Он выехал незадолго до моего прихода туда — без десяти пять вечера сегодня, если быть совсем точным — это я проверил по их регистрационной книге. Но накануне он весь день провел в номере. Я уже докладывал, что он забронировал билет на рейс «Юнайтед эрлайнз» в Калифорнию. Он выехал через пятнадцать минут после того, как ему доставили билеты в гостиницу.

— Почему билеты?

— Ну, то есть один билет. Один. То есть для него одного.

Клэнси задумался.

— Билеты… Она тоже сказала «билеты». Но ведь можно сказать «билеты», даже если отправляешься в путь один, но едешь сразу в несколько мест. А она… — Он тряхнул головой. — Ладно, неважно. Продолжай. Когда он въехал в «Пендлтон»?

Капроски сверился со своими записями.

— Днем в четверг. Около четырех.

— Много багажа?

— Две сумки.

— Ладно. Не похоже, чтобы он отправлялся в Европу. — «Я так устал, — подумал Клэнси, что и не знаю, о чем еще спрашивать». — А что было вчера вечером?

— Это я как раз и собирался там выяснить, — сказал Капроски, качаясь на стуле. — Вчера вечером он неотлучно находился в своем номере.

Клэнси недоверчиво посмотрел на него.

— Это тебе кто сказал?

— Многие. — Капроски опять пробежался глазами по своим каракулям. — Немало, во всяком случае. — Он поднял взгляд. — Насколько я понимаю, тебя интересует фактор времени: когда этот Росси, то есть Джонни Росси, получил свой заряд в брюхо. Это случилось примерно в три утра. Я-то поначалу решил: очень трудно будет проверить, что этот парень делал в такое время. То есть обыкновенно люди в такое время спят — ведь так? Но этот Росси вовсе и не спал — я имею в виду Пита Росси. Каждые полчаса он звонил в бар и просил принести ему в номер стакан. — Он снова сверился с записями. — С часу ночи до приблизительно четырех утра.

— Из бара? Там что, бар есть?

— Ну да. Хотя мне с моим кошельком там делать нечего. — Тут до Капроски, кажется, дошел смысл только что произнесенных им слов, он сглотнул слюну и виновато кашлянул. — Ну, надо было, конечно, все проверить…

— И кто приносил ему выпивку?

— Каждый раз один и тот же официант, — сказал Капроски, радуясь перемене темы. — Если Росси и покидал номер, то только между этими заказами, хотя, откровенно говоря, мне это не кажется возможным. Время между заказами плюс время ожидания, пока их принесут к нему в номер… — Он покачал головой. — Ему же надо было находиться в номере, когда официант приходил. Нет, этот «Фарнсуорт» находится довольно близко от «Пендлтона», но не так чтобы очень. Конечно, можно проверить такси, но у «Пендлтона» нет стоянки, а идти ловить такси на угол — это потеря времени. Даже если предположить, что он бежал. А надеяться на то, что подцепишь случайную тачку в такой поздний час…

Клэнси нахмурился.

— Там есть бар, открытый круглосуточно, но нет стоянки такси?

— Ну, бар открыт не круглые сутки, — заметил Капроски. — Он закрывается в половине пятого утра. Но вообще-то правильно: бар есть, а стоянки такси — нет. Слушай, лейтенант, многие дрянные отельчики имеют лицензию на торговлю спиртным, но не имеют лицензии на стоянку такси.

— Ладно, поехали дальше, — сказал Клэнси. Он подвинул к себе записную книжку, взял ручку и приготовился записывать. — Значит, он не выходил из номера всю ночь. Или, во всяком случае, в том временном промежутке, который нас интересует. — Он вдруг поднял голову. — А в официанте ты уверен?

Капроски немного смутился.

— Я об этом тоже думал. Но я проверял. Он мне не соврал.

Клэнси пристально поглядел на него, но ничего не сказал.

— Они не знают, были у него посетители?

Капроски торжествующе расплылся.

— Да, — сказал он довольно. — Были!

— Да? Говори же! Кто?

Капроски пожал плечами.

— Кто — не знаю, но кто-то приходил к нему примерно в половине четвертого утра. По моим подсчетам.

— По твоим подсчетам? Почему?

— Официант сказал. Из бара. Всю ночь он носил в номер Росси по одному стакану, но около половины четвертого он, говорит, отнес туда два.

Клэнси задумался.

— Выпивка одинаковая?

— Я об этом тоже подумал, лейтенант, — ухмыльнулся Капроски. — Нет, разная.

Клэнси кивнул и сделал пометку в книжке.

— А почему официант так точно назвал время?