Безмолвный убийца

— Косметика. Или… Ну, я не знаю. Предположение, что он работает водителем такси, кажется мне более разумным. Она садится в машину. Между Беккером и задним сиденьем есть специальная перегородка. Он каким-то образом запечатывает ее, когда пассажирка закрывает дверцу, и включает подачу газа. Жертва теряет сознание. Просто я хочу сказать, что не могу себе представить, чтобы женщина, которая очень осторожна, позволила мужчине подойти так близко. И даже если он подберется со спины, она начнет сопротивляться. Ты намного крупнее Беккера, но тебе будет не просто удержать маску у моего лица, даже сзади.

— Может быть, именно по этой причине он выбирает не слишком крупных людей, чаще женщин, — предположил Лукас.

— Но даже в этом случае всегда можно вырваться. А если схватить сильнее, останутся синяки. Патологоанатом ничего такого не обнаружил. Это наверняка такси или что-нибудь в том же духе.

— Но почему Фоэн села в такси? Она хотела всего лишь сбегать на противоположную сторону улицы, чтобы купить для всех кока-колы. Ее приятель должен был встретить ее на машине в половине десятого, когда она заканчивает работать.

— Может быть… Проклятье, я не знаю.

— И посмотри на Кортеса. Он вышел из клуба, затем направился на другую сторону Шестой авеню и по Пятьдесят девятой улице к «Плаза». Друзья видели его в начале Шестой. Очевидно, до конца он не дошел, потому что в «Плаза» его ждало сообщение, оставленное на автоответчике в девять часов, но убитый его так и не прослушал. Значит, Беккер напал на него на Пятьдесят девятой улице, где-то между Пятой и Шестой авеню. И что же там произошло? Зачем Кортесу останавливать такси? Ему оставалось пройти всего несколько сотен шагов.

Фелл пожала плечами.

— Понятия не имею. Там темно. Предположим, Беккер прятался в тени дома и набросился на него. Когда ищешь логическое объяснение, нужно быть внимательным.

— Я знаю.

— Может быть все, что угодно. Возможно, Кортес расстался с друзьями, потому что решил немного развлечься.

Лукас покачал головой.

— Он производит впечатление очень осмотрительного человека.

— Гарбер тоже… Я не знаю.

— Продолжай читать дела, — сказал Дэвенпорт.

У него возникло ощущение, что Фелл за ним наблюдает. Она бросала на него странные, настороженные взгляды.

— Что-то не так? — наконец поинтересовался он.

— Ты действительно приехал сюда из-за дела Беккера? — через пару мгновений спросила она.

— В общем… — Лукас развел руками, словно пытался охватить стопку бумаг на столе. — Да. А в чем дело?

— Знаешь, чем больше я об этом думаю, тем более странно все выглядит. Ты же понимаешь, что мы его поймаем.

— Конечно, — ответил Лукас. — Я здесь главным образом для рекламы. Чтобы немного снять напряжение.

— Это тоже звучит не слишком убедительно, — сказала Фелл и внимательно на него посмотрела. — Я о тебе ничего не знаю. Ты что-то обсуждаешь с О'Деллом. Ты, случайно, не из отдела внутренних расследований?

— Что? — Он удивленно отступил на шаг. — Господи, Барбара, конечно нет!

— Точно?

— Послушай, тебе известно, что произошло со мной в Миннеаполисе?

— Говорят, ты кого-то избил. Какого-то паренька.

— Сутенера. Он изуродовал женщину скальпелем, а она была моей осведомительницей. На улицах города об этом стало известно, и я должен был что-то сделать. Я и сделал. Впоследствии оказалось, что он несовершеннолетний — я предполагал это, — и за меня взялись ребята из отдела внутренних расследований. Получилось не слишком справедливо. Ведь все понимали, что я не мог поступить иначе. Но меня выкинули, потому что так безопаснее. Я вовсе не из внутренних расследований. Можешь проверить, это легко.

— Нет-нет.

Она вернулась к своим бумагам, а Лукас к своим, но через минуту он проговорил:

— Господи, отдел внутренних расследований!

— Извини.

— Ладно…

Они решили сделать перерыв, прошли два квартала по улице, время от времени касаясь друг друга бедрами, и уселись в кабинке пиццерии «Слайс-о-Пай» с бумажными стаканами диетической пепси-колы, куда помещался, наверное, целый галлон. Лукас чувствовал, что нравится ей, и потому позволил разговору перейти на личные темы. Он рассказал ей о своих давних, но закончившихся отношениях с Дженнифер; о двусмысленном положении, в котором он оказался сейчас. И о своей дочери.

— Я бы хотела иметь ребенка, — сказала Фелл. — Мой проклятый биологический будильник громыхает не хуже, чем Биг-Бен.

— Сколько тебе лет? — спросил Лукас.

— Тридцать шесть.

— А на горизонте есть какие-нибудь кандидаты на отцовство?

— В настоящий момент нет, — ответила она. — Я общаюсь только с полицейскими и преступниками, но мне не нужны ни те, ни другие.

— Трудно завязать знакомство?

— Не в этом проблема. Дело в том, что я не нравлюсь тем мужчинам, которые нравятся мне. Рано или поздно все заканчивается. Пять лет назад я встречалась с одним придурком юристом. Не слишком процветающим, самым обычным адвокатом, разведенным. Он носил длинные волосы и без конца работал «про боно».[17] И был страшным модником. Ну, ты понимаешь.

— Ясно. Красивые галстуки.