Безнадега

– Он молится с той поры, как Брайен пришел в себя, – ответил Ральф. Он коснулся раны над левым глазом, скривился от боли и опустил руку. Его глаза тоже не отрывались от Дэвида. – Я поднялся к тебе вечером, чтобы пожелать спокойной ночи, через несколько дней после того, как Брайена отпустили домой, и увидел, что ты стоишь на коленях у своей кровати. Поначалу я подумал, будто ты… будто ты делаешь что-то другое… потому слышал, что ты говоришь, и все понял.

Дэвид улыбнулся, почувствовав, как краска залила его щеки.

– Теперь я проделываю это в голове. Даже не шевелю губами. Двое ребят услышали, как я говорю сам с собой в библиотеке, и подумали, что у меня поехала крыша.

– Может, твой отец тебя и понимает, но я нет, – бросила Эллен.

– Я разговариваю с Богом. – Дэвид решил, что пора все прояснить. Молитва и есть разговор с Богом. Поначалу кажется, будто ты говоришь сам с собой, но потом все меняется.

– Ты это понял сам, Дэвид, или об этом сказал тебе твой новый воскресный приятель?

– Я это понял сам.

– И Бог отвечает?

– Иногда я думаю, что слышу Его. – Дэвид сунул руку в карман и кончиками пальцев сжал ружейный патрон. – Один раз точно слышал. Я попросил Его спасти Брайена. После того как папа привез меня из больницы, я отправился в лес на Медвежьей улице, забрался на платформу, которую мы с Браем соорудили на дереве, и попросил Бога спасти его. Сказал, что, если Он это сделает, я, в определенном смысле, выдам Ему я-вэ-дэ ["Я вам должен" (IOU) – I owe you) – форма долговой расписки.]. Вы знаете, что это такое?

– Да, Дэвид, я знаю, что такое я-вэ-дэ. Так он получил должок? Этот твой Бог?

– Еще нет. Но когда я собрался спуститься с платформы, Он велел повесить пропуск «ОТПУЩЕН РАНЬШЕ» на один из гвоздей, что торчали из ствола. Словно хотел, чтобы пропуск я отдал Ему, а не миссис Харди из приемной директора. И еще. Он хотел, чтобы я как можно больше узнал о Нем, кто Он, чего хочет, что делает, чего не делает. Словами Он это вроде бы и не выразил, но четко указал, к кому я должен обратиться – к преподобному Мартину. Вот почему я пошел в методистскую церковь. Я не думаю, что название имело какое-то значение. Он сказал, что за душой и сердцем я должен пойти в церковь, а за разумом – к преподобному Мартину. Тогда я даже не знал, кто такой преподобный Мартин.

– Нет, ты знал. – Эллен Карвер говорила мягким, успокаивающим тоном, на который сразу переходит человек, когда понимает, что его собеседник душевнобольной. – Джин Мартин приходил к нам два или три года подряд, собирал пожертвования для голодающих африканцев.

– Правда? Я его не видел. Наверное, был в школе.

– Ерунда, – возразила Эллен не терпящим возражений голосом. – Обычно он появлялся под Рождество, когда у тебя были каникулы. А теперь слушай меня, Дэвид. После того происшествия с Брайеном ты, наверное… как бы это поточнее выразиться… подумал, что тебе нужна помощь. И твое подсознание подсказало единственное, что знало. Бог, которого ты услышал в момент сильнейшего потрясения, на самом деле твое подсознание. – Она повернулась к Ральфу. – Постоянное чтение Библии уже настораживает, но такое… Почему ты не сказал мне, что он каждый день молится?

– Потому что это очень личное. – Ральф не решался встретиться взглядом с женой. – И потом, это никому не вредит.

– Да нет, молитвы – это прекрасно. Без них никогда бы не изобрели тиски для пальцев и «испанский сапог». – Этот голос Дэвид слышал и раньше, нервный, звенящий голос, означающий, что мать на грани нервного срыва. Таким же голосом она сообщила ему, что Брайен в больнице. И продолжала так говорить примерно с неделю после его выписки. г Отец Дэвида отвернулся от жены, сунул руки в карманы и уставился в пол. От этого Эллен еще больше распалилась. Она резко повернулась к Дэвиду, и глаза еевновь заблестели от слез.

– Какую же сделку ты заключил с ним, с этим замечательным Богом? Такую же, как со своими дружками, когда вы меняетесь автографами бейсболистов? «Слушай, как насчет того, чтобы поменять Брайена росса восемьдесят четвертого года на Кирсти Карвер восемьдесят восьмого?» Такую? Или, может…

– Послушайте, конечно, это ваш сын, и вроде бы это не мое дело, но почему бы вам не утихомириться? Я догадываюсь, что вы потеряли дочь. Я потеряла мужа. У нас всех выдался нелегкий день.

Говорила женщина, стрелявшая в копа. Она уже сидела на койке. Черные волосы висели патлами, обрамляя осунувшееся, усталое лицо. Очень усталое. Дэвид не мог припомнить, чтобы ему доводилось видеть такие усталые глаза.