Безнадега

Риптон приказывает Тернеру, лицо которого разочарованно вытягивается, но тот не спорит (инструкции ДОТШ он знает получше Риптона, все-таки подрывник), огородить вход в штольню и повесить таблички «ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА». Затем Риптон поворачивается к подрывникам и напоминает им, что вновь вскрытая штольня, возможно, имеет историческую и археологическую ценность и является собственностью БГК. «Я знаю, что вам не терпится рассказать о находке, но прошу вас об одолжении: потерпите несколько дней. Ничего не говорите даже женам. Дайте мне время уведомить начальство. На следующей неделе из Финикса прилетает Саймс, начальник финансового отдела. Могу я на вас рассчитывать?»

Подрывники заверяют его, что может. Однако едва ли кто будет молчать хотя бы двадцать четыре часа, у некоторых мужчин язык как помело, но Риптон думает, что на двенадцать часов он может рассчитывать. Двенадцать часов они будут молчать из уважения к нему. А чтобы исследовать штольню, хватит и четырех. Четырех часов после окончания смены. Четырех часов с фонарем, фотоаппаратом и электрической тележкой для погрузки сувениров, которые ему захочется взять в штольне. Четырех часов с детскими фантазиями, которые ему вроде бы совсем и не по возрасту. А если штольня и обрушится, все-таки прорубили ее сто сорок лет тому назад, а недавние взрывы потревожили и без того хрупкую породу, невелика беда. Невелика. Жены, детей, родителей у него нет, а два брата забыли о его существовании. И у него были основания подозревать, что жить ему осталось недолго. Уже шесть месяцев ему досаждали боли, отдающие в пах, а в последнее время в моче появилась кровь. Немного, но даже самая малость не радует, если это твоя кровь, которую ты видишь в унитазе.

«Если я выберусь оттуда, — думает Риптон, — пожалуй, обращусь к врачу. Сочту это знаком свыше и обращусь. По-моему, здравая мысль».

После смены Тернер хочет сфотографировать вход в штольню. Риптон не возражает. Чувствует, что только так можно быстро отделаться от взрывника.

— Как ты думаешь, глубоко она уходит? — спрашивает Тернер, стоя в двух футах от желтой ленты, огораживающей штольню, и щелкая «Никоном». Без вспышки на фотографиях выйдут лишь черная дыра в земле да несколько разбросанных костей, которые могут принадлежать и оленю.

— Понятия не имею. — Риптон думает о том, что возьмет с собой.

— Ты не наделаешь глупостей после моего ухода? — спрашивает Тернер.

— Нет, конечно, — отвечает Риптон. — Я слишком уважаю технику безопасности, чтобы даже подумать об этом.