Безнадёжная любовь (СИ)

Нет больше у Никиты отца. По крайней мере такого, какой был нужен. И вдруг появился Богдан, странно появился. Инка положила на него глаз, наплела кучу чепухи, желая вызвать ревность, а он развесил ушки — дурак! — поверил в Инкину тягу к чересчур зрелым мужикам. Но Богдана глупые девчонки мало волновали, он заинтересовался мамой. Получалось, что Никита сам привел ее к нему. Хотя, кажется, Сашка говорила, что они давно знакомы.

Кстати, еще Инка заметила, что Никита похож на него. А Вадик вообще решил, что Богдан его отец. И Аська тоже. Оборжешься — нашли папашу!

А вдруг мама соберется замуж? У Никиты появится отчим. Ха! Папа-заменитель. Ладно. Он не маленький, он переживет, ведь никто не станет заставлять его называть «папой» чужого дядю.

И почему все считают, что они похожи?

Никита даже сестру об этом спросил. Та пожала плечами.

— Не знаю. Вы оба темноволосые, голубоглазые, — она задумалась. — Да мало ли одинаковых людей! Про нас с Гришкой тоже говорят, что мы чем-то похожи.

— Но его же не принимают за твоего отца!

Сашка фыркнула.

— Ты что, тронулся? Он меня старше всего на пять лет.

— Но отчего все так уверены, что он — мой отец? — упорно добивался Никита хоть каких-то вразумительных объяснений.

— Вас встречают вместе, вы чем-то похожи — вот и все! — предположила Саша. — Никто же не знает твоего настоящего отца. Если бы знали, тогда бы ничего и не выдумывали.

Сочетание «настоящий отец» непонятно встревожила Никиту.

— А они даже ни капли не сомневались, — упрямо проворчал он, и сестра рассердилась, устав от его однообразной упертости.

— А от меня-то тебе чего надо? Я же не говорила, что вы похожи, не говорила, что он твой отец.

— Но ты говорила, что они с мамой давно знакомы, — угрюмо глянул Никита.

— Да, — Сашка не возражала. — Мама еще замужем не была, когда они познакомились. Она мне сама рассказывала.

— А потом вы ведь какое-то время жили здесь. Пока еще я не родился.

Сестра, словно подкошенная, рухнула в кресло.

— Ну, ты… — ее внезапно осенило, куда клонит братец, и в запасе не нашлось нужных слов, за исключением бессмысленных восклицаний. — Умник! Головой ударился? — Но понемногу мысли ее прояснились. — Надеюсь, ты не собираешься делиться с мамой своими предположениями? Или ты считаешь, что она тебе тоже не родная?

Никита покраснел.

— Хорошо же ты о своей матери думаешь! — негодуя, возопила Сашка.

И чего она разоралась! Ему, между прочим, такие мысли только-только в голову пришли и совсем не нарочно. Вспыхнула внезапно идея. Да Сашка сама же ее и подсказала, заговорив про «настоящего отца». А сопоставить моральные стороны предложенного расклада Никита еще не успел. И маме он, конечно, ничего не скажет.

Зато, увидев сына, мама заговорила сама.

— Как дела? — спросила она, вроде бы без всяких задних мыслей, но Никита догадывался, о чем именно хотела бы она узнать.

— Мам, ты не переживай, — сразу же успокоил он ее. — Мы расстались.

— Да? — озадаченно уточнила Аня, а когда сын утвердительно кивнул, не удержалась от очередного вопроса. — И, позволь узнать, что послужило тому причиной?

— Считай, что я поумнел, — глубокомысленно заявил сын. — И чтобы ты лишний раз не волновалась.

Аня минуты две-три неподвижно стояла, взгляд ее блуждал по комнате, ища, за что бы зацепиться, а мысли скакали в голове самые странные.

— Если честно, — наконец заговорила она, — я тебе не верю. Мне кажется, это просто отговорка, чтобы я оставила тебя в покое. А на самом деле все будет продолжаться по-прежнему.

— Нет! — твердо произнес Никита. — Это правда.

Врут обычно с честными глазами, уверенно и проникновенно, но голос у Никиты скучный и бесцветный, словно думает он совершенно о другом, а волнующая маму тема для него не имеет никакого значения. Неужели они действительно расстались? Это каким же чудом? И где же волшебник, то чудо сотворивший?

— Даня! Он бросил свою девицу. Пожалуйста, обрисуй вкратце, о чем вы без меня беседовали.

— Вкратце? — Богдан самодовольно и хитро ухмыльнулся. — Я сказал, что не стоит из-за похоти наживать ненужные неприятности и расстраивать маму. Похоже, он со мной согласился.

— Колоссально! — наигранно восхищенно воскликнула Аня. — Тебе бы следовало иметь сотню-другую детей, а то жалко, Дань, что твой педагогический гений остался невостребованным.

Обычно она выговаривала его имя полностью — Богдан, но иногда у нее само вырывалось: «Даня!» Особенно в последнее время. Хотя именно сейчас было труднее всего отыскать причины, чтобы называть его уменьшительно, по-детски. И он вспомнил, что когда-то очень давно, более двадцати лет назад, почувствовав, как мурашки побежали по спине от произнесенного ею имени, заорал:

— Никогда не называй меня так!

— Почему? — изумилась Аня, совершенно не испугавшись его бурной реакции, а он, не желая открывать истинные причины, сердито буркнул первое, пришедшее в голову:

— Я не маленький!

— Да? — она улыбнулась иронично, глянув чуть свысока, и внезапно Богдану показалось, что она старше его, взрослее и мудрее, а он перед ней — несмышленый мальчишка.