Безнадежно влип (СИ)

– Не надо.

– Что, простите?

– Не надо обсуждать со мной, как плохо чистят дороги, повышение цен на ЖКХ и прочее, – ну не надо, так не надо. Хам. – Что в этой сумке?

– Мишу расчленила и любимые части тела с собой прихватила. Вы не против, Вячеслав?

– Не против. Каждый развлекается как может. Ты вроде мне уже тыкала. Что, снова переклинило?

– А вы за несколько дней, кажется, постарели ещё больше. Некрасиво тыкать, поэтому лучше на «вы».

Соня как будто специально решила обозначить свое присутствие, мяукнув на весь салон.

– То, что у тебя прорезается иногда голос – это даже хорошо. С отцом тоже не забудь его включать. Может, так и выстоишь право сначала на кошку, потом на собаку. А потом, гляди, и на расчлененные части тела бородатого. Кстати, какие прихватила? Коты обычно любят печень. Он там часом не сожрет ливерку любимого?

– Во-первых, это кошка.

– Да мне без разницы.

– Во-вторых, хватит нести чушь.

– Это ты ее начала. Вопросы есть?

– Давно хотела спросить, раз вы… ты влюбился в Наташу, стало быть, она под твоей защитой. Ты же большая шишка. Мы не можем просто все сбежать? – ой, лучше бы не говорила это вслух. «Шишка» взглянул на меня так, словно я пациентка психиатрической клиники.

– Ну, в мультике, в котором ты вероятно живешь и по сей день, одна ты бы так безусловно и сделала, но благо у тебя имеется бородатый, у которого пока есть голова на плечах. Когда я спрашивал тебя про вопросы, я имел в виду совсем другое.

– Если ты о версии, где я все это время была, я выучила ее наизусть.

– Я не очень доверяю блондинистым особям, поэтому давай-ка повторим.

С каждым произнесенным Архангельским словом настроение падает все ниже и ниже. Особенно, когда я понимаю, что из-за того, что меня «нашел» мой жених, папа уже едет домой. Я не готова с ним встречаться. Совсем. Да и что изменится сейчас? Разве контроль не станет еще жестче после того, как я дважды сбежала? Ладно, я – сильная. Справлюсь. В конце концов, пора взрослеть и отстаивать свои права.

***

Находиться в доме под изучающими взглядами домработницы и охраны, мягко говоря, неприятно. Чувствую себя каким-то музейным экспонатом. А вообще, какого черта на меня так смотрят? Сбежать. Как же хочется сбежать хотя бы в свою спальню. Что я и делаю первым делом.

Некогда любимая собственная спальня, по совместительству единственная комната, где я могла быть не под чьим-то пристальным вниманием, сейчас выглядит какой-то чужой. И огромной. Она как вся гостиная и кухня на Мишиной даче. Правда, там уютно, а здесь… а здесь никак. Только сейчас понимаю, что не мое это все. Совершенно. Ну и ладно, я все равно отсюда либо снова сбегу, либо просто уйду. Это временно.

Пристально осматриваю комнату, мысленно воспроизводя Мишины слова. Итак, первое: «убедись, что нет камер и прослушки в спальне». Убедилась, но собственным глазам все равно не доверяю на сто процентов. Именно поэтому все возможные контакты с Медведевым будут проходить в ванной комнате. Вот там папа уж точно не посмел бы ничего установить.

Расположившись в своем любимом кресле и, посмотрев на Соню, осознала, что забыла не только про вещи для кошки и все для ухода за цветком, но и что безумно голодна.

Как и предполагалось, в холодильнике нет ничего, что может съесть обычный человек. Либо только полезное, либо то, что надо готовить. Ну, разве что, сыр с плесенью. Но это не то. Совершенно не то. Хочу колбасу. А еще лучше жареный картофель.

– Мария, вам что-нибудь приготовить перекусить? – странное дело. Когда-то папин повар мне нравился, сейчас же ощущение какой-то наигранности на его лице меня не покидает. – Ужин только через полтора часа, как раз к приезду Григория Александровича, – ой, спасибо за «приятные» новости.

– Благодарю, Владимир. Не надо. Я отвыкла от вашей еды.

Закрываю холодильник и выхожу из кухни. Стоило только оказаться в гостиной, как меня накрыло. Я ведь ничего не могу делать здесь сама. Ни выйти в магазин и купить то, что хочу, ни погулять, там, где хочу. Ни сесть за ноутбук. Ничего! Господи, как я так жила столько лет?

Никогда бы не подумала, что буду так рада видеть Архангельского. Я была уверена, что он бросил меня тут одну, ан нет. Стоило ему только положить трубку, как я выхватила из его рук мобильник, буркнув себе под нос «мне надо кое-что купить». Он вновь взглянул на меня как на умалишенную, но вслух ничего не сказал, видимо, из-за камер.

Гулять, так гулять. Кинула в корзину все, что только вспомнила. В конце концов, когда у меня еще появится возможность закупиться впрок без папиного присутствия?

– Оплати, пожалуйста, все, что я кинула в корзину. И предупреди охрану, чтобы все пропустили.

– Что-нибудь еще? – выдал Вячеслав, не скрывая усмешки.

– Нет. Благодарю.