Безнадежно влип (СИ)

Подхватываю ее под ягодицы и, под еле слышный стон, прижав Машу к стене раздевалки, толкаюсь в нее до упора. Замираю на мгновение. Так туго, что, кажется, кончу моментально. Этого еще не хватало. Маша в ответ закусывает губу. Знаю, что это не от боли. Пытается сдержать стон. Дышит мне в уголок губ. Затем сама целует.

Где-то там остатки совести кричат, что с ней так нельзя. Но, с другой стороны, никакой она не оранжерейный цветок. Я в состоянии оценить, когда и что ей нравится, как бы пошло в ее сознании ни выглядел секс в раздевалке. Двигаюсь в ней медленно, чуть выхожу и снова направляю в нее член до упора. Хочется двигаться резче. Маша, хоть и пытается сдержать стоны, уткнувшись уже губами мне в шею, но совсем бесшумно у нее это не получается. А мне это только в радость, несмотря на то, где мы находимся.

Нравятся ее стоны, настоящие они какие-то. Ей хватает всего несколько толчков, чтобы кончить. Сжимает меня так сильно мышцами, почти до боли. Замираю, давая ей насладиться моментом. Сам финиширую почти сразу, увеличив темп. Несмотря на то, что поза пиздец какая неудобная, стойкое ощущение, что это похоже лучший секс в моей жизни.

Медленно выхожу из Маши и аккуратно ставлю ее на пол. Самого ноги не особо держат, а Берсеньеву должно быть и подавно. Как еще стоит – не знаю. Когда немного отпустило, натянул джинсы и потянулся за упаковкой салфеток. В принципе, наверное, пронесет. Конец месяца, вроде безопасно. Ну все равно идиот, конечно. Вытираю следы собственной несдержанности, и Маша наконец оживает.

– Ну, Миша!

– Что?

– Я, блин, сама. Совсем, что ли?

– Я там разными частями тела побывал. Что за неуместный запоздалый приступ стыдливости?

– Ну вот зачем ты это делаешь?!

– Потому что хочу.

– Хватит. Может, трусы на меня еще наденешь? Кстати, где они? – тянусь к стулу, прихватывая ее белье.

– Конечно, надену, если у тебя ни руки, ни ноги не двигаются. Давай по очереди поднимай свои ступни в секси носках.

– Я сейчас хочу тебя придушить, – цедит сквозь зубы.

– Как так? Ты должна быть шелковой душечкой. Разрядку получила. Мозг затуманен, – натягиваю на нее белье.

– Я смотрела на нас в боковое зеркало. Было не очень красиво. Ты со спущенными штанами, а я в лифчике и носках с дедом морозом. Полностью голыми нам было бы лучше.

– В следующий раз, когда решим потрахаться в общественном месте, я учту твое пожелание и полностью разденусь.

– Я больше никогда такого не позволю. Боже, как стыдно-то, – прикладывает ладони к в миг порозовевшим щекам.

– Стыдно у кого видно, а у нас шторка закрыта.

– Как теперь отсюда выйти и не сгореть со стыда?

– Ногами.

Одеваться Маша не спешит. Вместо этого присаживается на стул и переводит взгляд на свои руки. Ну все, пошел откат. Тянусь к ее джинсам и присаживаюсь на корточки. Натягиваю ей джинсы до середины голени и понимаю, что надо бы как-нибудь вернуться к сути вопроса.

– Смотри, я почти на коленях. Довольна?

– Я хотела выбить тебе зуб. Или глаз. Не нужны мне твои колени. Я хочу, чтобы ты был мой не на словах, а на деле. А как я могу назвать тебя моим, если ничего о тебе не знаю. Узнаю всю информацию от кого угодно. Кто мы друг другу? Почему про наличие родной сестры я должна узнать от нее, а о твоем сыне совершенно случайно от постороннего мужика? Я совсем не заслуживаю от тебя никаких откровений?

– Все не так, как кажется.

– А как тут может казаться по-другому?

– Я уже тебе говорил – это все не вопрос доверия. Наташу не втягивай сюда вообще. На тот момент для тебя она была вообще моей девушкой, дабы ты и не думала смотреть в мою сторону.

– Да вот не получилось как-то. А после того, как ты выразился, ты побывал во мне разными частями тела, о сыне сказать язык отсохнет? А может, ты просто до сих пор женат? Или, о чудо, все же в разводе?

– Хорошо, давай по порядку. Я не дундил в штаны. По крайней мере, не помню этого. Первый секс – на выпускном в школе. Сколько было девушек – не считал. Немного. До десяти. Проститутки туда тоже входят. Их было парочку, ну может, три. После армии начал встречаться с матерью моего сына. Влюблен не был, не любил. Просто симпатия. Просто встречались. Просто залетели. Я никогда не был женат. Ты часто пыталась уличить меня в том, что кто-то разбил мне сердце любовью, от того я такой неверующий в любовь. Херня это все. Не было у меня влюбленностей, хочешь верь, хочешь нет. Как с сыном случилось то, что случилось, Катя ушла. И тут я, конечно, не воспылал к ней уважением, но нет у меня к ней никах чувств. Ах, да, единственная женщина, к которой я испытывал сильные чувства – это собственная мать. Но эта была не любовь, а ненависть, но и это прошло.

Замолкаю, наблюдая за Машиными эмоциями. Во взгляде растерянность и непонимание.

– А что случилось с сыном? И в смысле ушла? Бросила вас? Ушла к другому мужчине?