Безнадежные войны. Директор самой секретной спецслужбы Израиля рассказывает

Иосиф Мелер создал и организовал отдел СССР. Мелер, рижский еврей, был осужден за сионистскую деятельность и заключен в лагере. В середине пятидесятых, после смерти Сталина, его освободили, и ему удалось репатриироваться в Израиль через Польшу. Он был очень энергичным, скромным и бесконечно преданным делу советских евреев. По своей инициативе Мелер создал и организовал систему подробной регистрации данных о евреях Советского Союза на базе получаемой «Нативом» информации. Арье Кроль, кибуцник из кибуца Саад, воспитанник движения «Бней Акива», предложил и разработал в рамках «Натива» очень важную систему. Кроль занимался засылкой граждан западных стран с поручениями от «Натива» к советским евреям. Но у Кроля не было доступа к базе данных. Вся информация, как уже говорилось, была сосредоточена в отделе СССР под начальством Мелера. Если он пребывал в соответствующем настроении, он мог бросить своей секретарше: «Дай Арье несколько адресов для поездки». А будучи не в духе, он отказывал в просьбе Кроля. Была нестыковка между «Баром», подразделением в «Нативе», которое занималось действиями на Западе в поддержку евреев Советского Союза, и, собственно, «Нативом», и координация между ними была эпизодической и случайной.

В течение первого года после моего возвращения из Вены в «Нативе» произошли кое-какие изменения. Часть его сотрудников вышла на пенсию, среди них Иосиф Мелер. Как тогда было принято, они продолжали работать в «Нативе», но уже в другом статусе, на полставки. Так они могли одновременно получать и пенсию, и зарплату. Только через несколько лет Министерство финансов потребовало прекратить эту практику. После ухода сотрудников на пенсию руководство отделом Советского Союза фактически перешло ко мне. Главой «Натива» по-прежнему оставался Нехемия Леванон, и у нас были абсолютно нормальные рабочие отношения, основанные на взаимном уважении и на профессиональном уровне, хотя, время от времени, между нами бывали и разногласия. Несмотря на то что мое общее видение отличалось от позиции Леванона и других, я все еще не чувствовал себя достаточно зрелым, чтобы сформировать его на достойном профессиональном уровне. Я спорил, но не воевал.

24

На протяжении всех этих лет, и до отъезда в Вену, и по возвращении, я продолжал нести службу в запасе. Сотый батальон, в котором я воевал, стал кадровым, и я был направлен начальником батальонной разведки в резервный танковый батальон. Мне повезло, что командиром батальона был Амнон Маратон, замечательный человек, потрясающей честности, как личной, так и интеллектуальной. Один из лучших командиров танковых батальонов, впоследствии его назначили командиром нашего полка. У меня с ним бывали идеологические споры. Он был кибуцник, член партии МАПАМ (Объединенной рабочей партии). Когда люди подшучивали над нами, удивляясь нашей дружбе, он в ответ смеялся: «Вы удивитесь, как много между нами общего. С точки зрения принципов, как национальных, так и нравственных, между нами нет разногласий». Я многому научился у него: мышлению вообще и военной мысли в частности, а также организации и военному планированию. Опыт войны и служба в запасе очень развили мои способности к мышлению и анализу, оценке и пониманию обстановки и профессиональные качества офицера. И в дальнейшем я развивал военное понимание и мышление, используя их в других сферах и при иных обстоятельствах.