Безнадежные войны

В беседах с министром абсорбции и его работниками я настаивал на том, что абсорбция должна начинаться за год до выезда, в процессе подготовки к переезду в Израиль, включая профессиональную подготовку. Вместе с Министерством труда мы организовали курсы профессиональной подготовки и переквалификации, чтобы специалисты могли продолжить занятия в Израиле с той же точки, на которой закончили обучение до выезда. Пройдя значительную часть материала до приезда в Израиль, они уже были знакомы с профессиональными требованиями в Израиле, так как под руководством профессиональных израильских инструкторов успели пройти значительную часть программ. Тем самым сокращался период профессиональной абсорбции, и сама абсорбция проходила значительно легче. Мы также проводили научные семинары, на которые собирались еврейские ученые со всего постсоветского пространства. На семинарах они встречались с учеными и представителями научных центров Израиля, что позволяло им узнать и понять, что происходит в Израиле в их научной области и какие возможности откроются перед ними в случае приезда в страну. На этих семинарах они могли устанавливать профессиональные связи и спланировать свой приезд в Израиль более эффективно. Многие научные работники интересовались возможностью эмиграции и были готовы уехать в Израиль, ведь в то время вся система научных исследований на постсоветском пространстве пребывала в катастрофическом состоянии. У Израиля же появилась возможность получить представителей научной элиты мировой державы и в таком количестве, о котором ни одна страна мира не могла и мечтать. Если бы мы смогли эффективно воспользоваться предоставленным нам шансом и принять этих ученых, то сегодня Израиль был бы намного более богатой и передовой страной. Но из-за ограниченности израильской бюрократии и чинуш Министерства финансов это так и не стало реальностью.

Все эти культурные и образовательные проекты развивал и великолепно руководил ими Роберт Зингер, во многом благодаря сложившимся у него хорошим связям и добрым отношениям, с одной стороны, в России и других постсоветских государствах, а с другой стороны, в Израиле. Все больше и больше израильских структур и учреждений начинали взаимодействовать с нами, и все больше и больше евреев, так или иначе, знакомились с работой наших структур и принимали в ней участие. Это, конечно, крайне раздражало руководство Еврейского Агентства. Агентство требовало запретить израильским министерствам проводить какую-либо работу среди евреев. Оно считало, что это – наследственное право Еврейского Агентства вести единолично работу среди евреев диаспоры, и опасалось, что израильские министерства, воодушевленные нашим совместным успехом, начнут самостоятельно работать с евреями и в других странах и тем самым поставят под угрозу существование бюрократического монстра, именуемого Еврейским Агентством. На каком основании чиновники Агентства будут клянчить пожертвования в сотни миллионов долларов в год для поддержания своего существования и огромного аппарата? Ведь основным для деятелей Еврейского Агентства стало их собственное существование и сбор пожертвований для его поддержания, а евреям и их репатриации в Израиль придавалось мизерное значение. Еврейское Агентство вело постоянную войну с «Нативом» всеми дозволенными, а большей частью недозволенными средствами. Это не особенно мешало нам, просто отнимало время и внимание на бесконечные споры и объяснения, не всегда на серьезном уровне.

Но основное, к чему я стремился, – это расширение нашего присутствия во всех государствах постсоветского пространства при дипломатических представительствах, не дожидаясь официального открытия посольств. Темп работы израильского Министерства иностранных дел был ужасающе медленным. Можно было сто раз околеть, пока они зашевелятся и отберут кандидатов, о профессиональных качествах некоторых из них и соответствии занимаемой должности я уже не говорю. Правда, среди посланных Министерством иностранных дел работников были и замечательные люди, и отличные, высокопрофессиональные дипломаты, но это бывало чисто случайно. Практически всюду мы начинали нашу работу намного раньше их, завязывая связи, снимая помещения, в которых потом на первых порах размещались и работники нашего МИДа. Все наработанное мы с удовольствием предоставляли в их распоряжение. Мы вводили наших дипломатов во все местные структуры власти, помогая им во всем. В благодарность за это, как правило, наши работники получали со стороны мидовских представителей презрительное, унижающее отношение и постоянные попытки помешать нашей работе.