Безнадежные войны

Незадолго до окончания своей каденции, перед выборами 1999 года Беньямин Нетаньяху еще раз посетил Россию в сопровождении министра иностранных дел Ариэля Шарона. Визит должен был начаться в воскресенье, а в пятницу мне позвонил Ариэль Шарон и попросил разъяснить какую-то техническую деталь, связанную с визитом. Я ответил ему: «У меня нет никаких подробностей. Я не еду. Я не получил никакого приглашения или распоряжения по поводу визита от главы правительства. Я знаю о том, что должен состояться визит. Мы подготовили и передали премьеру все материалы к визиту, но никто не сообщал мне, что я должен сопровождать его в этом визите». Шарон вскипел. Он тут же связался с приемной премьер-министра. Через два часа мне позвонили из его приемной и, заикаясь и оправдываясь, попросили присоединиться к визиту. Я знал, что это не случайно. Всегда глава «Натива» принимал участие в визите премьер-министра или министра иностранных дел в Россию или другие государства постсоветского пространства. В каждом таком визите есть не только дипломатические встречи, но и встречи с евреями. И если главы «Натива» нет в делегации, это признак того, что еврейская тематика снята с повестки дня и не так уж важна. Для себя я решил, что если самолет с Нетаньяху вылетит на визит в Россию без меня, то по возвращении он найдет на своем столе мое письмо об отставке. У меня не было никакого желания быть декорацией в деле, лишенном всякого смысла. Премьер-министр вправе поменять главу «Натива», но у него нет никакого права пренебрегать организацией и лишать ее всякого смысла. Но благодаря вмешательству Шарона я принял участие во втором визите Нетаньяху в Россию. Всем было ясно, что второй визит Нетаньяху – это показательный визит, в рамках предвыборной кампании. У главы правительства были назначены встречи со всей российской верхушкой, и я попросил Шарона, чтобы Цви Маген, посол Израиля, но работник «Натива», временно переданный в МИД, участвовал во всех встречах, даже с самым ограниченным числом участников. В одной из таких встреч участвовали со стороны России глава правительства Е. Примаков, министр иностранных дел Игорь Иванов и два их советника. Со стороны Израиля – Нетаньяху, Шарон, военный секретарь Нетаньяху, посол Цви Маген и я. Официально встреча была посвящена проблемам Ирана, но, когда закончилось обсуждение иранских проблем, Нетаньяху, который большую часть встречи молчал, сказал, что у нас есть еще одна просьба: передать Израилю архив руководителя религиозного движения Хабад покойного раввина Шнеерсона. Он даже попросил, если возможно, взять с собой в самолет этот архив.

Я взглянул на российскую делегацию и не знал, куда деваться от стыда. Примаков не понял, о чем идет речь, и Иванов шепотом объяснил ему. Данный ими ответ был очевиден: вопрос сложный, и нет возможности обсуждать его сейчас. Российским представителям было ясно: Нетаньяху надеялся получить от России архив любавичского раввина, чтобы заручиться поддержкой движения Хабад, как это и было на выборах 1996 года, когда Хабад поддержал его, выйдя с лозунгом: «Биби – это хорошо для евреев!» Это было так очевидно, так дешево, примитивно и постыдно – связать судьбоносные проблемы Израиля – ядерное вооружение Ирана – в сугубо секретной и ответственной встрече с политической предвыборной пропагандой! Было ясно, что с российской стороны это отлично понимали. Если и раньше с российской стороны не было большого уважения к Нетаньяху, то в этой беседе он еще больше унизил и государство Израиль, и правительство Израиля.

Из Москвы мы вылетели в неожиданный и бесполезный визит в Грузию. Это тоже, вероятно, было нужно для предвыборной кампании. На этот раз Еврейское Агентство превзошло себя и перевезло евреев, направлявшихся в Израиль, из России в Грузию, чтобы наполнить ими самолет премьер-министра. Людей промытарили двенадцать с лишним часов только для фотоснимков и сообщений в газетах, что премьер-министр везет новоприбывших в Израиль.

61

В начале сентября 1998 года я получил от военного секретаря Премьер-министра отчет комиссии бригадного генерала Йомтова Тамира, одной из бесчисленных комиссий, созданных по поводу «Натива», с его рекомендациями. У всех комиссий по поводу Натива, включая отчет Государственного контролера, кроме Комиссии генерала Хофи, было одно общее. Никого из них не интересовал вопрос, что хорошо для евреев и для их выезда в Израиль. Все эти отчеты и их рекомендации, ни одна из которых, к счастью, не была реализована и с позором похороненные, пока я был главой «Натива», служили личным и ведомственным интересам тех, кто назначал эти комиссии. Вопросы евреев бывшего Советского Союза, их судьба и их выезд в Израиль серьезно не интересовали ни одного главу правительства Израиля после убийства Ицхака Рабина и до сегодняшних дней. Эта тема была для всех них не больше чем инструмент, циничный, демагогический, для манипуляций в предвыборных кампаниях.