Безнадежный пациент

Виллнер приходит в себя первым: приветливо машет мне рукой и улыбается. Не зная, что еще делать, я машу в ответ.

Лицо Виллнера становится серьезным, и он продолжает петь:

Вдруг ты бродишь по дому сама не своя?

Он кружится, словно в вальсе, по залитому лунным светом газону. Я гляжу Виллнеру вслед и понимаю, что мне до него далеко – и в физическом, и в ментальном плане. А он поет:

Вдруг глядишь на порог, представляя меня?
Если сердце тужит,
Мне вернуться, скажи?
Ты скажи, одиноко ль тебе?

Виллнер движется все дальше по газону, и хоть очередной порыв ветра уносит звуки песни, мне по-прежнему видна танцующая в ночи фигура. Придя в себя от удивления, я отворачиваюсь от странного зрелища и смотрю на фасад Призмолл-хауса. Так, и во что же я вляпался?

19 августа

Глава 11

Просыпаюсь резко, словно от толчка. Я в комнате, сижу под окном, спиной к стене, вытянув ноги на ковре с подогревом. Не знаю, вернулся ли я сюда после ночного выступления мистера Виллнера, или эта странная встреча мне вообще привиделась. Судя по боли в спине, второй вариант больше похож на правду.

Делаю несколько шагов по теплому пушистому ковру и подхожу к неприметной двери в ванную. Дверь отъезжает в сторону, и моему взору предстает просторный санузел. Покатый потолок и стены сделаны из такого же материала, имитирующего серый камень, как и отделка спальни.

В душе ни перегородки, ни занавески. Только слив, несколько отверстий в потолке и черный экран, контролирующий температуру и напор воды. Регулировать не понадобилось. Достаточно встать под душ, и сверху льется щедрая струя идеально подогретой воды. Во флаконе, куда налит отлично пенящийся гель, плавает веточка эвкалипта. Выйдя из душа, я замечаю выстроенные на раковине брендовые туалетные принадлежности и новую электрическую зубную щетку. Можно было не брать с собой вообще ничего.

Через полчаса я выхожу из комнаты, готовый для первой психотерапевтической сессии: туфли песочного цвета, голубые джинсы и черный джемпер, прикрывающий неглаженую белую рубашку. Приснилось мне ночное приключение или нет, ясно одно – днем коридор за дверью спальни выглядит однозначно привлекательнее. И хоть скульптуры по-прежнему приводят меня в замешательство, я уже начинаю узнавать их стертые лица.

Лишенный окон центральный атриум сияет все тем же неярким белым светом. Не зная, чем заняться, я пересекаю зал и выхожу через южный портал. Толкаю распашные двери, и меня окатывает волна свежего августовского воздуха, яркое солнце быстро поднимается над растрепанной вчерашним ветром травой. Я делаю глубокий вдох и смотрю в сторону ангара – туда, где ночью видел поющего Виллнера. К моему удивлению, здоровяк снова там, но теперь выглядит гораздо более буднично. В садовых перчатках, фартуке и рабочих брюках, стоя на одном колене, он сосредоточенно подстригает фигурные кусты.

– Доброе утро! – кричу я.

Виллнер с улыбкой машет в ответ и возвращается к работе. Я всматриваюсь в далекую Большую землю – едва различимое на горизонте побережье Уэльса. Внезапно боковым зрением я замечаю слева какое-то движение. Светлый силуэт быстро приближается и вскоре приобретает очертания Элизабет Коделл. Она в белой спортивной майке и спортивных брюках в тон, волосы заплетены в толстую косу. Доктор бежит, уверенно, в хорошем темпе, огибая остров по периметру.

Я невольно провожаю глазами единственный движущийся объект на совершенно статичном фоне. Возможно, почувствовав на себе мой взгляд, Коделл мельком смотрит на дом и бежит дальше. Завершая круг по острову, она снижает темп и наконец останавливается возле ангара. Упирает руку в лакированную деревянную стену, растягивает икроножные мышцы, а затем бодро шагает по меловой дорожке к дому.

– Доброе утро! – здоровается Коделл. Ее дыхание чуть сбилось, кожа блестит от пота. – Как спалось? – спрашивает она меня, пройдя мимо Виллнера.

– М-м… отлично, спасибо! – киваю я. – Похоже, я проснулся позже всех.

– Да, мы с Виллнером ранние пташки, хотя, к моему стыду, он меня частенько опережает, – с улыбкой отвечает Коделл. Ее дыхание почти восстановилось. – Я вам очень советую до отъезда хотя бы раз встретить рассвет. Они здесь потрясающие.

Я смотрю на Ирландское море, которое в этот час выглядит таким спокойным, будто по нему можно пройти, как по земле. Вдали видны проплывающие мимо частные парусники. Глядя на остров при свете дня, я понимаю, что это далеко не самое страшное место для реабилитации.

– Вы ведь еще не завтракали, я правильно понимаю? – спрашивает Коделл, вытирая испарину с брови.

Не успела она договорить, как Виллнер поднимается на ноги и исчезает в доме. Доктор идет следом, чтобы привести себя в порядок. Наверное, заметив мою растерянность, она оборачивается и с теплой улыбкой советует потратить минут пятнадцать на экскурсию по дому.