Безобидное соглашение

Монтегю и двое других скрашивали досуг рано поседевшей, но не утратившей прежней красоты женщины, занявшей кресло в дальней части комнаты. Очевидно, то была баронесса Пембрук, впервые за полмесяца соизволившая покинуть свою опочивальню и поприветствовать потенциальных женихов дочери.

– Уильям Вудвилл, граф Кренберри, – представил дворецкий Уильяма.

– Леди Пембрук, – тот поклонился хозяйке.

С мгновение на лице баронессы сохранялось выражение удивления – похоже, дочь не стала делиться с ней недавними победами, – а затем она расплылась в улыбке.

– Граф Кренберри, какая честь!

– Равно как для меня честь познакомиться с вами, миледи.

Обменявшись ничего не значащими комплиментами, они вместе прошествовали к мисс Харрингтон. Та уже некоторое время довольно открыто наблюдала за взаимным расшаркиванием Уильяма и собственной матери – это было не очень вежливо, но уместно с учётом их истории. Влюблённая девушка должна волноваться о том, как воспримут дома её возлюбленного.

Хотя тут волноваться не приходилось. Баронесса была настолько в восторге, что ловко оттеснила приснопамятного виконта с дивана, высвобождая место для себя и Уильяма. Оказавшись таким образом между потенциальными женихом и невестой, она завела традиционную для подобных случаев беседу: чуть-чуть о погоде, немного о чае, малость о планах на день, включавших в себя прогулку по Гайд-парку, упоминание о которой было сделано отнюдь не без умысла.

– Погода сегодня для этого и впрямь прекрасная, – с готовностью поддержал Уильям, стараясь не смотреть в сторону окна, за которым всё было подёрнуто морозным туманом. – Хотя я бы предпочёл отправиться за город: зимой лондонский воздух не отличается свежестью.

То была правда, хотя и печальная: столичные жители старательно отапливали свои дома, насыщая небо над Лондоном тяжёлым дымом.

– Не могу с вами не согласиться. Мы планировали в это время уже быть в нашем загородном имении, однако обстоятельства заставили задержаться – полагаю, до самой весны.

Уильям с мисс Харрингтон переглянулись – оба понимали, о каких обстоятельствах идёт речь. Конечно, о замужестве, приближение которого вся семья стремилась ускорить.

– Возможно, вы согласитесь погостить в моём имении? – предложение Уильяма было не совсем уместным из-за того, что они с мисс Харрингтон едва успели познакомиться, но он решил рискнуть. – Не в ближайшие дни, но, возможно, через несколько недель?

– Звучит прекрасно. – Однако в голосе баронессы слышны были нотки сомнений. – Хотя, боюсь, прямо сейчас сложно дать однозначный ответ.

– Безусловно, – Уильям склонил голову, словно бы в извинении. – Я поспешил с вопросом и не имею права ни на чём настаивать. Хотя не могу не заметить, что мисс Харрингтон должно там понравиться: фамильное имение тесно связано с драконьей фермой, ведение которой переходит в моей семье из поколения в поколение. Вы же интересуетесь драконами, мисс Харрингтон?

Он ожидал, что та с готовностью поддержит тему, но мисс Харрингтон неожиданно замялась, отвела взгляд.

– Вижу, вам тоже пришлось поближе познакомится с этой стороной моей дочери, – баронесса медленно на неё оглянулась. – Я не раз говорила, что столь бурное увлечение драконами не подобает леди её положения – даже учитывая историю её отца. Особенно, учитывая историю её отца.

Её можно было понять. Баронесса рано лишилась супруга, причём при весьма трагических обстоятельствах. Новость оказалась столь шокирующей, что дошла даже до Уильяма, хотя в то время он не особо интересовался драконьим спортом. Стоило вспомнить о случившемся, и в памяти всплыли газеты, сравнивавшие предыдущего лорда Пембрука с Икаром, слишком близко подлетевшим к солнцу. Писали, что отчасти его смерть стала следствием беспечности – лорд поднялся в небо без страховки и свалился с дракона, когда на него налетел другой, более агрессивный и молодой зверь. При падении с той высоты, на которой летают драконьи наездники, выжить он просто не мог.

До сих пор Уильям не задумывался об этом, но сейчас осознал, насколько странным на фоне произошедшего выглядел интерес к драконам со стороны мисс Харрингтон. Она как будто должна была возненавидеть гигантских ящериц, одна из которых погубила её отца. А вместо этого смело взмывала в небо, причём на том же самом драконе.

Баронесса, как и сам Уильям, похоже, не могла принять этого. К тому же, будучи матерью, наверняка беспокоилась. Уильям мог представить, как её сердце сжималось каждый раз, когда дочь седлала Бесстрашного. В отличие от дракона, баронесса бесстрашной не была.

– Не думаю, что вам стоит об этом волноваться, – попытался утешить её Уильям. – Ваша дочь летает так, словно родилась в седле. Я не видел её на лётном поле, но слышал, как о том говорили знающие люди.

– Точно! – Монтегю, до того занятый поглощением закусок, словно очнулся. – Я наблюдал как-то раз, и, мисс Харрингтон, вы были потрясающи.