Безобразная Эльза

Я слушаю вполуха и скольжу взглядом по высокому подиуму, где вокруг шестов извиваются четыре девахи. Не то… Впрочем, я уже не надеюсь, но по привычке продолжаю ощупывать взглядом девчонок. Тело своей неуловимой сирены я узнаю из сотни, будь она блондинкой, брюнеткой или вовсе лысой. Даже если молчать будет. Почему-то я был уверен, что запомнил хорошо её голос, но сегодня оказался немало удивлён, если не сказать – прих*ел, когда услышал знакомый тембр. И от кого?! Бледное бесформенное недоразумение… Иногда природа умеет странно подшутить. А хотя… Должно же в человеке быть хоть что-то прекрасное. Сегодняшней «милашке» – как её там звали? – достался удивительный голос, от которого у меня, кажется, даже рост щетины ускорился. И всё же – почему ей?

Геныч увлёк Кира и Макса своими байками, но, уловив непорядок, я бесцеремонно нарушаю весёлый повествовательный процесс:

– Да за*бал ты уже, Геныч! Не мулатка она ни х*я, понял ты? Диана – креолка!

– Какая разница, Жек? И пусть она не из Африки, зато для её создания три континента пере*блись! Но ты-то что дергаешься? Твои дети, один хер, будут синеглазыми херувимчиками и не станут плеваться огнём.

– Да пошёл ты!

Я разворачиваюсь к залу и…

– О, не-эт!

Этим вечером, несмотря на азарт Геныча, нам пока удавалось избежать женского общества, но это – особый случай. Парни реагируют на мой возглас и, как по команде, поворачивают головы в сторону надвигающейся на нас беды.

– Е*ать-колотить! – даже Геныч озадачился.

– Это кто? – без особого энтузиазма интересуется Кирыч.

– О-о! Это Машка, что ли? – оживился Макс и присвистнул. – Ни хрена себе! Её не узнать!

– Ты даже не представляешь, насколько, Максимушка, – почти искренне сокрушается Геныч. – Это уже не та прилежная отличница Машенька, по которой ты вздыхал в пятом классе и которой мечтал присунуть – в десятом. Эту Машу пальцем не испортишь.

А между тем, высокая, тонкая, почти наголо обритая Маша в красном ультрамини прёт на нас, как вражеский танк. А ведь когда-то она мне очень нравилась. Бывшая одноклассница Геныча и Макса, золотая медалистка, спортсменка и бывшая мисс Воронцовск нравилась очень многим. Но шанс залезть к ней в трусики представился только мне. И я его не упустил. Машка в то время только окончила первый курс мединститута. Встречались мы всего неделю, а потом моя красивая и неискушённая девушка уехала на два летних месяца на заработки, на юг страны. А вернулась лишь через три года… Уже совсем другой.

Я к тому времени и думать о ней забыл, хотя в первый год ещё пытался узнать у её родителей, куда пропала моя королева красоты. Вразумительного ответа так и не получил. А когда встретились снова, не смог пройти мимо. Идиот! Три дня мы с ней трахались на моей даче с короткими перерывами на сон и еду, пока я не заподозрил, что её чрезмерная активность ненормальна. Границ и запретов для неё не существовало и, казалось, Машка даже не уставала. Зато я не на шутку испугался, что у меня член отвалится. Потом я долго Бога благодарил, что встретил её раньше других наших знакомых. А вернее, девчонка сама меня нашла, как только вернулась.

Не знаю, какая бешеная сука её укусила в чужом краю, но это была уже совсем другая Маша, а я до сих пор удивляюсь, как умудрился ничего не подцепить. С тех пор без резинки я с девчонками даже здороваться боялся.

Машка приблизилась к нам очень воодушевлённая.

– Привет, мои зайчики! Женечка, мой сладкий сахар! Ой, Максик, сколько лет, сколько зим! А ты всё такой же губастенький симпапуля!

Макс тоже было разулыбался подруге детства, но Геныч всегда на страже.

– Мария, у нас мужской разговор, пройдите, пожалуйста, мимо, – он, как Ленин, выставил руку, указав направление.

– Геночка, ну не будь таким букой, – Маша надула губки. – Хочешь, я тебе отсосу, и ты сразу подобреешь?

– Маш, задобри вон ту компанию, за соседним столиком, а то они что-то очень грустные.

– М-м, их же трое, – тянет капризно.

– А ты – один в рот, два – в уме. Иди, иди давай, а то нас вообще здесь четверо.

– Ой, а это кто у нас такой брутальный? – Машка опустила пятую точку на стол напротив Кира и, проведя острым маникюром по его груди, доверительно сообщила громким шёпотом: – Между прочим, я сегодня без трусиков.

Кирыч невозмутимо достал из портмоне купюру и протянул Машке.

– Это тебе на трусы, и проваливай.

– Хамло, – девчонка оскорблённо оттолкнула его руку, но вмешался Геныч:

– Ты бери-бери, Маш, зима же на дворе, а то застудишь свою Марь Иванну.

Но гордая Машка денег не взяла и направилась ко мне.

– Маш, уйди, – цежу сквозь зубы, но девчонка даже не слушает.

– Женечка, котик, а я ведь до сих пор помню твой вкус.

Когда тонкие руки обнимают меня со спины, я реально не знаю, что делать. Грубо оттолкнуть не могу, мягко – она не отлипнет, а от прикосновения её языка на своей шее мне хочется искупаться в кипятке. Я умоляюще смотрю на Геныча и, как раненый уж, уворачиваюсь от Машкиных губ.

– Маш, иди на хуй, – шепчу.

– С удовольствием, мой сладкий.

Геныч, поднявшийся мне на подмогу, внезапно застывает, как вкопанный, и таращится на подиум.

– Ух, еба-а-ать!