Безобразный Ренессанс. Секс, жестокость, разврат в век красоты

Позже эту практику недвусмысленно осудили фра Джованни Доминичи (умер в 1420 г.) и будущий архиепископ Флоренции Антонино Пьероцци.²² Но идея жертвовать деньгами в обмен на отпущение грехов ростовщичества приобрела огромную популярность. И множество банкиров воспользовались этим вариантом, чтобы застраховать себя от посмертных проблем. Типичным примером этого может служить завещание Микеле ди Ванни Кастеллани, составленное во Флоренции в 1370 г. Хотя Микеле заявлял, что не имел незаконных доходов, он тут же добавлял:

Я завещаю 100 флоринов епископу в качестве возмещения денег, которые я мог получить незаконно, и деньги эти должны быть использованы на благо душ тех, от которого я получил деньги.²³

Чтобы окончательно гарантировать свое спасение, такую же сумму он завещал францисканцам, доминиканцам, августинцам и кармелитам Флоренции.

И все же неприятные сомнения сохранялись. Даже если деньги жертвовались Церкви – иногда с точным указанием количества молитв и месс, отслуженных за упокой души усопшего, – это еще не гарантировало того, что священники и верующие действительно будут вспоминать душу умершего. К счастью, здесь на помощь приходило искусство.

Пожалуй, простейшим и самым прямолинейным способом сохранять память об умершем банкире был заказ роскошного надгробия – он мог сделать это сам или дать инструкции родственникам, чтобы те позаботились обо всем уже после смерти. Обычно такое надгробие содержало тщательно продуманную эпитафию и ряд надписей, восхваляющих качества умершего. Такие надгробия должны были увековечить память о человеке после его смерти. Они напоминали о нем не только прохожим и не только городу, но тем, чьи молитвы были необходимы для того, чтобы умерший или умершая обрели покой на небесах. Так, Никколо Аччайуоли, основатель семейного банковского дома, канцлер Неаполитанского королевства и друг Петрарки, не только заказал для себя пышную гробницу в чертозе Сан-Лоренцо за границами Флоренции, но еще и точно удостоверился, что монахи будут молиться за его душу, оставив им большое наследство при условии, что в течение года после его смерти о нем будет отслужена тысяча месс.²⁴ Никто не жалел денег на подобные «мероприятия». К примеру, в 1471 г. флорентийский торговец Пьеро дель Товалья высказал всеобщее мнение, заявив: «Если я трачу 2000 флоринов на свой дом – мое земное обиталище, то 500 флоринов, потраченных на мой дом в будущей жизни, кажутся мне вполне разумной тратой».²⁵

Однако по мере повышения статуса искусства стали появляться другие более явно демонстративные возможности. С начала XIV в. в завещаниях фигурируют условия о том, что деньги должны быть потрачены на заказ алтарного образа или на отделку капеллы – особенно в церквях нищенствующих орденов.²⁶ Таким образом, верующие просто не имели возможности забыть о необходимости молиться за жертвователя.

В первой половине XIV в. проблема аморальности ростовщичества была решена способом, который приобрел особую популярность среди флорентийских банкиров. Чем больше денег давало банковское дело, тем более ожесточенным становилось соперничество между семьями в демонстрации своей высокой морали путем художественных пожертвований. Такие игры в моральное превосходство разыгрывались вокруг покровительства капеллам в крупных церквях, причем во Флоренции они приобрели особый размах. После «черной смерти», к примеру, в церкви Санта-Мария Новелла «появились личные капеллы Ручеллаи, Барди, Гвидалотти и Строцци, а покровительство хорам за главным алтарем оказывали Риччи и Торнаквини».²⁷ В 1348 г. Турино Бальдези оставил церкви огромную сумму (более 300 флоринов) для создания росписи на сюжеты Ветхого Завета «от начала и до конца». Еще более поразительно другое. В тот же период «Перуцци, Барончелли, Кавальканти, Толозини, Черки, Веллути, Кастеллани, Ринуччини, Рикасоли, Альберти, Макиавелли и несколько других семей» устроили себе личные капеллы в церкви Санто-Кроче, а семья Барди владела целыми четырьмя.²⁸

Иногда в подобных завещаниях ответственность за крупные заказы делилась между семьей умершего и церковью или монастырем, где должно быть размещено произведение искусства. Отличным примером этого может служить капелла Строцци во флорентийской церкви Санта-Мария Новелла. Известный банкир из достойной и богатой семьи Роселло Строцци по завещанию оставил деньги на искупление своих грехов именно таким образом. Его младший сын Томмазо заказал отделку капеллы в левом трансепте фресками с изображением рая, ада и чистилища.²⁹ Заказ получил Нардо ди Чьоне. Кроме того, в 1354 г. он заказал великолепный алтарный образ Орканье (Андреа ди Чьоне). Однако все это время Томмазо Строцци, как и многие меценаты того времени, работал вместе с монахами-доминиканцами, чтобы гарантировать, что заказанные произведения будут приемлемы для Церкви.