Безопасник

– Ок, без проблем, – Егор чуть усилил давление рукой, отчего девочке не осталось выбора – ей пришлось упасть спиной на его грудь. – Я удвою оплату. Так что давай – расслабься, малышка. И покажи себя. Я не обижу.

Егор искренне считал, что любую девушку можно купить. У всех цена разная. Той, что сидит аппетитной попкой у него на коленях в опасной близости от эрегированного члена, достаточно будет пары тысяч долларов. Кто-то ведется на съем квартиры в центре и ежемесячное содержание. Кому-то необходимы более существенные подарки. Но все они рано или поздно продаются.

Беркут был не против небольшого ухаживания, даже «конфетно-букетного» периода. Но не с этой девочкой с толстой косой. Если бы они встретились в супермаркете, и он запал на её «четверку» то всё было бы. И рестораны, и подарки, и первый секс на кровати королевских размеров. Хотя с кроватью он погорячился. Не дотерпел бы. Зажал её на заднем сиденье или на капоте, или в лифте. Точно не дотерпел бы.

То, что она определилась с выбором профессии и пришла в «Берлогу», многое упростило. Тут принято разговаривать напрямую. Озвучивать цену. И её капризное «нет» его совершенно не расстроило. Чуть напрягло, как факт отсрочки.

Минута… две…

Хорошо, он подождет. Будет считать это прелюдией, что зачастую так необходима девушкам. Кстати, шелест купюр многих возбуждает посильнее любых прочих мужских ласк. И женские ножки быстрее раздвигаются, и ротик работать начинает активнее, да и язычок становится шаловливее.

Берут даже не понял в какой момент почувствовал легкое сопротивление. Одурманенный картинами планируемого секса со златовлаской и полностью сосредоточенный на том, чтобы не поддаться дьявольскому порыву, не стянуть с неё те нелепые вещицы, что принято называть одеждой и не прогнуть её в пояснице, заставив таким образом упереться руками в пол, не вогнать член по самое не хочу между сногсшибательных ягодиц, он вначале не обратил внимание, как девушка пытается плечами разорвать захват его руки, тем самым отсоединив себя от его спины и лишить шикарного вида её ложбинок.

Нет, детка, мы так не договаривались.

– Вы… просили танец, – казалось, она с трудом подбирает слова. Девочка, зачем себя утруждать? Наигранную скромность он тоже проходил и не раз. Поэтому и не верил. Многие малышки сейчас понимали, что если будут невинно хлопать ресничками, помалкивать да изображать из себя этаких скромняжек – но главное не переиграть! – то в конечном итоге окажутся в большем выигрыше. Один знакомый владелец ночного клуба рассказывал, что некоторые девочки специально проходили курсы актерского мастерства и тренинги, где их обучали изображать из себя вот таких лапушек. Хваткие стервы больше не в моде. Мужчинам приятно думать, что перед ними было немного мужиков. И что он оказался тем самым, перед которым ночная красавица не устояла. Да, оступилась, да, переспала при первой же встрече, но она раскаивается, а то, что деньги взяла, так ей тоже кушать что-то надо.

– Я просил приват, – уточнил Беркут, отметив, что его терпение начинает поддаваться искушению быстро закончиться.

– Пра… правильно. Я станцевала. Сейчас… хочу уйти.

Ох, хорошо играет. Хорошо, мать вашу!

– А если я не отпущу? – промурлыкал он искушающе.

Он чуть переменил положение своей руки. Опустил её с ключицы под грудь, вскользь пройдя по ней, отчего долбанные импульсы с новой силой прошлись по телу, а голову взорвала мысль – какого черта он с ней разговаривает? Уговаривает? Кто она такая? Танцулька. Каких десяток в залах и клубах. И она достаточно взрослая девочка, чтобы понимать – раз ты опустила попу на член мужика, будь готова принять этот член!

– Как… не отпустите?

Он чувствовал рукой, как бьется её сердце. Ускоренно. Неужели девочка разволновалась? Или после танцевальных па никак не успокоится?

К черту мысли о её потугах! И разговоры тоже к черту!

– Легко. Давай прекращать ломать комедию. Я безумно тебя хочу, – он уже рычал, не сдерживаясь, да и хват снова усилил, чтобы она поняла – ей не вырваться без его разрешения. – Я готов платить. Озвучивай цену. И хорош ломаться. Не девочка же…

И тут он слышит то, во что поверить практически нереально.

– Я девственница! – задыхается. Говорит с трудом. Кричит. И ерзает бедрами!

Какого хрена она ерзает? Не понимает, что этим только ухудшает положение?

Яйца сводит от боли.

В грудь, точно таран ударяет.

– Ты та девственница, что дает в попу и берет в рот? Или ты девственница, которая… девственна реально?

Господи, какую хрень он несет!

А она всё продолжает ерзать бедрами!

Девичья рука с аккуратными и абсолютно не длинными ногтями накрывает его ладонь. Ту самую, что пристроилась под левой грудью и того и гляди норовит пробраться чуть выше. И пытается сдвинуть её, убрать, оторвать.

Только ничего не получается. Силы не равные, милая.

Кстати, какого он ещё не трогает её «четверку»?!

– Послушайте… Да пустите вы меня! – теперь в голосе танцовщицы появляются истерические нотки, которые резко отзываются в паху новой болью.

Его рука самопроизвольно накрывает топ.

И даааа… Вожделенные полушария.