Безопасник

По сути, Беркутов сейчас берет на себя её финансовые обязательства. Он уже сделал ей подарок. Молча, ничего не говоря. Она утром поехала в банк, чтобы внести платеж по автокредиту, на что менеджер ей выдала справку, что кредит полностью погашен. Наверное, Ника в тот момент выглядела очень глупо в глазах менеджера, растерянно моргая. Хорошо, что у неё хватило ума не вступать в спор, доказывая, что она ничего не платила.

И вот теперь карта.

Поняв, что её губы всё-таки расплываются в улыбке, Ника вскрыла конверт. Да, она оказалась совершенно права. Карта и к ней пин-код.

Отказаться?

Принять?

Ника сомневалась весь вечер. Ей хотелось позвонить или написать Беркутову и… А что, собственно, она ему скажет? Что гордая и не хочет принимать его денег?

Как-то глупо.

Подобное приятно читать в книгах. В жизни – всё иначе. Долги, старая мебель, счета.

И шанс, который появляется не у всех.

А ещё были чувства.

Как бы Вероника ни пыталась себе говорить, что она ничего не испытывает к Егору, это было бы ложью.

Когда всё началось? Когда её отчуждение и легкий страх к этому мужчине перерос в нечто большее? Когда она поняла, что её сердце при виде него замирает не от негодования, что он бесцеремонно ворвался в её жизнь, перевернув всё с ног на голову, а от восхищения, трепета, наполняя его теплотой?

Наверное, на отдыхе.

Когда Егор приблизил её к себе, и она в нем перестала видеть того властного мужчину, что стребовал с неё приват-танец, едва не изнасиловав?

– Почему именно я? – она всё же задала этот вопрос в один из вечеров, когда они лежали на пледе перед электрическом камином. На улице шел дождь, и Егор предложил его зажечь. Ника возражать не стала.

– Во всем виновата твоя грудь, – губы Егора растянулись в поистине лукавую улыбку.

– Грудь? Ты серьезно?

– Абсолютно. Я же говорил – с ума схожу по большой груди. У тебя она невероятно соблазнительная. Вот теперь представь. Захожу я в клуб… эмммм… скажем так, не в особо хорошем настроении, мне необходимо выпустить пар. А как может выпустить пар здоровый, молодой мужик? Только двумя способами. Или в драке, или в сексе. Вариант напиться в моем случае отпадает сразу. Я хотел подраться. Думаю, разомнусь с кем-нибудь из бойцов. По роже получу, успокоюсь, – тут Ника уже скривила губы. Она с трудом представляла, как он получает по лицу. Скорее, уж от него. – Так и собирался. И всё… Иду дальше и вижу тебя. В клетке. Ника, я ошалел. Серьезно. У меня на тебя встал сразу же. И не красней. Я говорю абсолютно серьезно, пусть и цинично. Да я думаю, там у половины парней на тебя встало.

Ника покраснела ещё сильнее и покачала головой.

– Ты – сумасшедший.

– Нет, златовласка, я-то как раз нормальный мужик. Увидел красивую девочку и захотел, чтобы она передо мной потрясла титьками.

– Егор… – она громко застонала, возражая против подобной формулировки.

Тому хоть бы хны. Лежит довольный и смотрит как раз на объект обсуждения.

– Я, как представил, что они будут передо мной… И ты, крутя попкой… В общем, не удержался и попросил приват с тобой. Откуда мне было знать, что ты меня так круто обломаешь?

Они беседовали. Разговаривали. Смеялись. Обменивались незначительными фразами. И Ника постоянно смотрела на него и не могла поверить в происходящее.

Это сон, Вероника, сон… Скоро ты проснешься.

Но прикосновения Беркутова были настоящими. Реальнее некуда. В этом она убеждалась постоянно.

– Я тебя, наверное, затрахал, – сказал Егор в последний день пребывания на базе, когда снова купал её.

– Есть немного, – Ника не стала лукавить. Сексом они занимались по три-четыре раза за сутки. И да, у неё между ног немного опухло. Возникал легкий дискомфорт, о котором она сразу же забывала, стоило Егору посмотреть на неё своими темными обжигающими глазами, в которых отчетливо она научилась читать возбуждение, прикоснуться к ней, приласкать, поцеловать, и она сама вспыхивала. Вот тебе и фригидная. Поэтому о дискомфорте между ног забывалось сразу.

– Прости…

Беркут поцеловал её за ухом.

– Что-то не искренне звучит, господин Беркутов.

Ответом ей послужил грудной смех.

– Так и есть. Нет, я переживаю за тебя и за состояние твой киски. Но, черт, златовласка, ты хотя бы понимаешь, как сильно я тобой горю?

Всё.

Она таяла.

Скажите, разве может такой альфа-самец, как Егор Беркутов, делать ей подобные признания? Постоянно говорить о том, что он сходит по ней с ума? Хорошо. Не по ней, по её телу. У Ники пока хватало благоразумия понимать, что им движет похоть, а не нечто серьезное. Егор этого и не скрывал, за что она была ему вдвойне благодарна.

Пока хватало…

А, может, уже и нет.

Когда Егор привез её домой после небольшого отпуска, ей не хотелось его отпускать. В области сердца возникла тупая боль, разрастающаяся с каждой минутой тишины.

А если он сейчас скажет: «Спасибо, милая, мы классно провели время. Я позвоню тебе как-нибудь». Что она будет делать? Ника с силой сжала ладони, отчего короткие ноготки впились в нежную кожу.

С нарастающей паникой Ника поняла, что не хочет слышать ничего подобного. Что она боится.

Только бы не расплакаться…