Безопасник

Он большим пальцем размазал их, а Ника, поддавшись порыву, схватила его руку и прижалась к ней.

– Спасибо… Спасибо, что приехал.

Её слова как-то странно подействовали на Егора. Он вздрогнул, потом нахмурился, завел двигатель, не посмотрев более на неё.

– Я не мог не приехать.

Всю дорогу до его загородного дома они молчали. Ника куталась в теплый плед, пытаясь согреться. Егор включил печку, хотя на улице не было дождя. Нику бил мелкий озноб.

Каждый из нас живет своей жизнью, своими маленькими радостями и победами. Большинство людей стараются блюсти закон, жить принципами, не переступать невидимую черту. А потом раз, и ты оказываешься в ситуации, исход которой от тебя не зависит. И мир переворачивается. Гаснет.

Вероника смотрела в окно и хотела одного – чтобы они как можно скорее приехали.

Егор с ней. Рядом. Он приехал. Без звонка.

И по телу бежало тепло, прогоняя нервную дрожь.

Они подъехали к дому Егора, он нажал на кнопку пульта управления и тяжелые ворота отъехали в сторону. Егор въехал во двор и заглушил двигатель автомобиля.

В эту секунду Ника повернулась к нему и невольно вздрогнула, поймав на себе пристальный взгляд карих глаз, в которых бесновалась уже знакомая и такая пугающая и смущающая её тьма.

– Я люблю тебя, златовласка.

Егор

Он думал никогда и никому больше не скажет этих слов.

Саша отбила всё желание. Выкорчевывала его из него долгими ночами и короткими днями. Ночами, где она была ласкова и покорна, где тянулась к нему и отвечала на каждое прикосновение пылкой страстью. И днями, где планировала убийства. Отца. Его. Потом его женщины.

Если бы она не была сейчас мертва, он бы сам её убил. Свернул бы шею. Не раздумывая. Она… Чертова сука! Даже после смерти оставила послания и указания.

На завтра он уже будет знать, что у Леонида был старший брат, нотариус. С ними Саша и вела дела. Он и прислал сообщение, что время вышло, и пора действовать.

Это будет завтра…

Сегодня же сузилось всё до узких дрожащих плеч златовласки. До её глаз, в которых по-прежнему плескалась агония пережитого страха и непонимания, с незаданным вопросом «за что». Егор её прекрасно понимал. Самое парадоксальное заключалось в том, что он не мог ответить на тот вопрос, потому что и не было ответа. И никогда не будет. Больной мозг Саши решил вот таким образом. Почему… Никто не узнает.

Егор последние годы занимался тем, что обеспечивал безопасность многим людям. Подготавливал для этого парней, покупал обеспечение. На него работали и IT-специалисты. Охранная система совершенствовала. Он достиг определенной высоты. С ним считались. Да чего греха таить, его сеть можно было сравнить с маленькой армией.

Горечь полоснула по сердцу – и не смог уберечь самое главное сокровище. Как представил, что мог опоздать на несколько часов, или что Сталкер бы ничего не заметил и не пришёл к нему, сердце обрывалось.

За Никой присматривали. Аккуратно. Ненавязчиво. Но кто мог подумать, что змея активируется в облике увальня Леонида?

Перед фактом потери Ники померкло все. Обиды, недоразумения оказались такими наигранными, глупыми. Если бы он послал свою гордость куда подальше и сграбастал златовласку в объятия, не ушёл в тот вечер или пришёл на следующий день, она бы не подверглась опасности. Да и есть вероятность, что он бы вычислил киллера. Или он так себя уговаривал… На душе стало паскудно.

Никуда свою златовласку он больше не отпустит. Никуда. Охрану приставит. Сам спать рядом будет. Как пес сторожить станет. Волоску с её головы упасть не позволит.

Беркута накрыло. Так, что он сам от себя не ожидал.

Вел машину, а сам задыхался. В груди жгло, и, казалось, сейчас всё вспыхнет.

И признание сорвалось с губ само собой. Естественно. Точно воздух вырвался из легких.

Ника задрожала, а потом кинулась к нему. Прижалась, маленькая, к груди, ища защиту, и зарыдала.

– Интересная реакция на слова о любви, – он пытался иронизировать, а у самого сердце заходилось от переполнявших его чувств.

– Егор… Егор… Я… я…

– Тссс, – он гладил её по растрепавшимся волосам и прижимал сильнее. Сдавил бы её с силой, давая понять, что никогда и никуда больше не отпустит. – Потом скажешь.

До дома он донёс её на руках. Она спрятала лицо у основания шеи, доверчиво обняв.

Уже чуть позже, когда он напоил её сначала кофе, а потом и двумя рюмками коньяка, он услышал тихое:

– Я тоже.

В первую секунду Беркут даже не догнал, к чему относится ей реплика. Нахмурился.

Обернулся и замер.

Его златовласка сидела на диване, поджав под себя ноги и, не моргая, смотрела на него. На лице ни грамма косметики, успела умыться и оттого казалась ещё более привлекательной. И беззащитной. Она куталась в другой плед, накрыв им ноги. В руках держала стакан с водой.

А потом до него дошло…

Он преодолел разделяющее их расстояние и опустился на корточки. Поднял дрогнувшую руку и осторожно, бережно заправив золотистую прядь за ухо, дотронулся до губ Ники.

– Всё будет хорошо.

– Я знаю.

– Прости, что был дураком…

Всхлипнула.