Безопасность непознанных городов

Глаза Маджида, моргая от мучительного для них зыбкого света, медленно сфокусировались. Кожа и волосы, и без того всегда бледные, за время в бассейне выцвели до меловой белизны. Он напоминал угря-альбиноса из подземной пещеры, чьего полупрозрачного тела никогда не касался солнечный свет.

— Маджид, это Вэл. Что Филакис с тобой сделал?

Маджида затрясло. С помощью Вэл он перетащил себя через край бассейна и, дрожа, рухнул рядом с ним. Мускулы под кожей подергивались в сумасшедшей джиге, по лицу пробегал тик, руки и ноги конвульсивно подскакивали.

— Можешь говорить? Что с тобой случилось?

Вэл попыталась обнять Маджида, но его тело били жестокие судороги. Он то брыкался, то трясся, как ребенок в плену ночного кошмара.

Так вот в чем заключалась его странная пытка! В мире, где даже шелест листьев вызывает эротическую дрожь, Маджида лишили всяческих стимуляций извне... в его драгоценном опиуме и то было отказано.

Руки Вэл покрывала жидкость из бассейна. Лишь теперь она обратила внимание на прохладную тягучесть того, что вначале приняла за воду. Нет, не вода, а холодная, комковатая сперма.

— Маджид! Вставай, ну же!

Она усадила Маджида и шлепнула по спине. Тот глубоко вздохнул, затем еще раз.

Внезапно его веки затрепетали. Он посмотрел на нее тупым взглядом дебильного ребенка, перегнулся через край бассейна и извергнул все, что было в желудке.

— Тебе плохо? Что с тобой?

Его глаза, окруженные иглами слипшихся от спермы ресниц, выглядели остекленевшими.

— Я был в очень странном месте... дети с глазами как куски кварца, и ангелы с огромными пенисами...

— Маджид, вставай. У нас мало времени.

— ...а еще гермафродит, что свернулся калачиком и трахал себя.

— У тебя были галлюцинации. — Вэл отвесила ему пощечину, чтобы привести в себя. — Обычное дело, когда люди обделены впечатлениями от органов чувств. Это такая пытка.

Маджид потер глаза. Он усиленно старался сосредоточиться.

— Как ты меня нашла?

— Неважно. Надо торопиться и найти способ покинуть Город.

— Курильница у тебя еще с собой?

— Нет, исчезла. Но Филакис показал мне одно место, водопад из зеленого огня... я прошла под ним. Если мы отыщем, где это, и прыгнем в пламя, возможно, оно перенесет нас отсюда.

Подняв Маджида на ноги, Вэл повела его мимо камер с обнаженными пленниками к отверстию в стене, через которое попала в этот коридор. Лестница в другом конце, похоже, вела на еще более глубокий уровень катакомб.

— Вот сюда.

— Нет, постой. — Маджид схватил ее за руку. — Кажется, я кого-то слышу.

Вэл не слышала ничего, но допускала, что длительное отсутствие внешних ощущений невероятно обострило чувства Маджида. Темная ниша в земляной стене выглядела подходящим укрытием. Они нырнули внутрь нее и, прижавшись друг к другу в тесноте, стали ждать.

Потянулись минуты.

— Идем, — наконец сказала Вэл. — Кажется, безопасно.

Вместо ответа Маджид накрыл ее ладонью свой пах. За время плена в анатомии кое-что изменилось: добавился ряд золотых колец в мошонке и половых губах. Когда он потерся о Вэл, кольца зазвенели, как колокольчики.

— Знаешь, чем пригрозил мне Филакис, если снова ослушаюсь? Он превратит меня в такого же кастрата, как сам. Все время в бассейне я только об этом и думал.

— Значит, надо не дать ему такого шанса. Помоги отыскать огонь. Глядишь, и выберемся отсюда.

— А если нет?

— Умрем.

— Тогда трахнись со мной напоследок. — Он прижался к ней, кольца нетерпеливо задребезжали.

— Маджид... шум... — прошептала Вэл, и в этот же миг колокольчики в его промежности слишком внезапно стихли. Она попыталась развернуться, но кто-то за спиной стиснул ей запястья.

Краем глаза Вэл увидела, как Маджид оседает на пол. А сзади повеяло невыразимым ароматом — дыханием, насыщенным запахами клубники и смерти.

Она кое-как развернулась. Перед ней стоял Филакис, изможденный и суровый, как средневековый святой. Расписанные хной пальцы бродили по ее лицу, словно ища в чертах разгадку некой тайны. Губы, сжатые с монашеским аскетизмом, одарили ее холодным поцелуем в лоб.

— Я хочу лишь убраться отсюда с Маджидом. Отпусти нас.

— Маджид никуда не пойдет. Попросту не захочет. И ты дура, если веришь в его любовь. Он на нее не способен.

— Вряд ли ты эксперт в подобных вопросах.

— Моего опыта достаточно, чтобы понять, где реальность, а где ничем не обоснованные грезы. В любом случае ваша спешка меня покинуть сродни оскорблению. Мне казалось, ты ищешь удовольствий. Не могу позволить тебе уйти разочарованной.

Продолжая крепко держать Вэл за руки, он коснулся ее горла своими длинными, худыми пальцами. В голове взорвался дождь золотых и серебряных монет. Они со звоном отскакивали от стенок черепа, а голос Филакиса, словно со дна глубокого, полного воды колодца, продолжал:

— Хочу выяснить, не желаешь ли ты втайне того, чего боишься больше всего на свете.

31