Безопасность Родины храня

В это время чекисты обратили внимание на мужчину средних лет, который регулярно бывал в сквере, разместившемся напротив зданий горкома партии, городского управления НКГБ, прокуратуры, почты. Он приходил сюда по утрам, усаживался на скамейку и углублялся в книгу. Но только делал вид, что читал. На самом же деле украдкой наблюдал за входящими в эти учреждения людьми, незаметно для посторонних фотографировал их. Во второй половине дня он появлялся на железнодорожном узле и здесь тоже украдкой пускал в ход фотоаппарат. Когда его задержали, он назвался Вольфом, беженцем из Польши. На допросе сообщил, что до прихода в Германии к власти Гитлера работал в одной из прогрессивных газет фотокорреспондентом. Когда гитлеровские штурмовики начали охотиться за евреями, бежал в Польшу. В Варшаве устроиться по специальности не удалось. Был безработным. А зарабатывал на хлеб, фотографируя людей для документов, иногда удавалось пристроить снимки в газеты и журналы. Так и жил. Теперь вот снова бежал от фашистов и разыскивает свою сестру Эстер, которая будто бы попала в число беженцев. Документы у Вольфа были в порядке. А фотографирует иногда, как любитель. Просто не может жить без фотоаппарата. Предложил посмотреть пленки. На них, мол, только городские пейзажи. В горотделе сделали вид, что поверили Вольфу, и отпустили его.

А на другой день Иннокентий Иванович Сорокин, переодевшись в штатское, в десять утра с букетом цветов сидел в сквере на той самой скамейке, на которой не раз видели Вольфа. Ждать пришлось недолго. Примерно через полчаса подошел Вольф. Уселся рядом с Сорокиным, открыл книгу. Иннокентий Иванович цепким взглядом окинул соседа по скамейке, вынул из кармана портсигар и закурил «Беломор».

— Закуривайте, — предложил он Вольфу.

— Благодарю, — произнес тот, закрыл книгу и деликатно достал из сорокинского портсигара папиросу. Затянулся, закашлялся.

— Что это за сорт?

— «Беломор».

— Признаюсь, не курил еще таких.

— А что вы курите?

Вольф замешкался. Потом улыбнулся и сказал:

— Ни в Германии, ни в Польше папиросы не курят. Там в основном в ходу сигареты и сигары.

Иннокентий Иванович сразу же отметил безупречный русский язык Вольфа.

Разговорились. Объясняя, почему он с букетом цветов, Сорокин рассказал, что вот уже который день ходит на вокзал к утреннему поезду встречать сестру, но та почему-то не приезжает.

— А откуда вы ее ждете? — спросил Вольф.

— Из Свердловска. Она беженка. Эшелон, в котором она ехала из Польши, проходил через наш город. Я встретил ее, думал, что разрешат жить у меня. Но увы! — он пожал плечами и невесело улыбнулся. — Однако недавно ей все-таки разрешили приехать ко мне. Сообщила, что выезжает. Но, как видите, хожу-хожу на вокзал — и все напрасно.

Вольф в свою очередь тоже рассказал Иннокентию Ивановичу о своих поисках сестры. Так они сблизились. Сорокин пригласил Вольфа к себе домой. Квартира, в которую он привел гостя, была обставлена по-спартански. Одна комната, без удобств, железная койка покрыта байковым одеялом, стол, два стула, этажерка с книгами да черный картонный репродуктор, укрепленный на голой стене.

— Бедно живут советские служащие, — разочарованно произнес гость.

— Зарплата у почтового работника не ахти какая, — ответил Сорокин. — Впрочем, и на эту зарплату было бы можно жить безбедно, если бы не…

— Что если бы не?.. Договаривайте.

— Не верят мне. Из-за сестры не верят. Вот и я разуверился во всем. Пить начал.

Иннокентий Иванович вышел на кухню. Через минуту возвратился оттуда с поллитрой водки, двумя стаканами и куском колбасы.

Вольф пил маленькими глотками, не закусывая, часто курил.

Иннокентий Иванович видел, что Вольф чувствует себя неуверенно. Когда принялись за вторую бутылку, Сорокин перешел с Вольфом на «ты».

А на следующий день он стал гостем Вольфа. Тот снимал комнату в частном доме на окраине города. Комната была хорошо обставлена. Сели за стол. Как радушный хозяин, Вольф угощал Сорокина коньяком. Тот притворился, что опьянел. Вольф уложил гостя на диван. И тут Иннокентий Иванович почувствовал, что хозяин полез к нему во внутренний карман пиджака, вытащил документы. С документами, оформленными на мелкого почтового служащего, у Сорокина все было в порядке…

С того дня Вольф сам стал искать встреч с Иннокентием Ивановичем. Приглашал его домой, заводил разговоры о том, как трудно жить простому человеку при Советской власти. Сорокин иногда не соглашался с ним, иногда поддакивал. С каждой новой встречей он узнавал о Вольфе что-то новое. Ясно было, что он не тот, за кого себя выдает…