Безоружные (СИ)

Вопреки обещанию он вышел из ванной. Чтобы показаться в дверном проёме уже через мгновение с курткой в руке. Он достал из неё припрятанный нож, тот самый, и я подумала, что мужчина с оружием в руках должен вызывать чувства обратные сексуальному возбуждению. От него положено прятаться, а не жадно притягивать к себе. В иной ситуации его бы умоляли об отсрочке, а не о том, чтобы он поспешил.

- Вот с чем ты любишь развлекаться, да? – Мур приблизился вплотную. – Девочка-Кэс была с оружием на «ты» ещё в те времена, когда я не мог осознавать, насколько опасные игры она ведёт. И с каким неподходящим партнёром. Можно теперь я поиграю с тобой?

Устав повторять, что это не игра, никогда ею не была, ни тогда, ни, тем более, сейчас, я потянулась к нему вместо ответа, прижалась к его губам, впуская его проколотый язык в свой рот.

Чёртовы наркотики! И я не только курево имею в виду. Должен был пройти всего день в разлуке, чтобы я поняла, как на меня влияет этот мужчина. Полная потеря самоконтроля. Подавляющая волю зависимость. Ненасытность. Рабство. Мне хотелось опуститься перед ним на колени, пригнуть голову к полу, выпрашивая проникновение, движение, как в тот самый раз, и если он заявляет, что нуждается во мне сильнее, то я не представляю, что он чувствует сейчас.

Поэтому прикосновение лезвия к шее было такой неожиданностью. Я замерла и задержала дыхание, думая о том, что нож вообще не создан для удовольствия… как и верёвка, но в его руках даже опасные вещи приобретали новые неожиданные свойства. Свойства заставлять меня дрожать не от страха и кричать не от боли.

Лезвие скользнуло на плечо, под путы, разрезая. На их месте остался красный след под цвет верёвки, и Мур медленно провёл по нему языком. Зудящая боль, а следом нежное, влажное тепло.

О, это что-то новое.

На мне много верёвок. Никогда бы не подумала, что буду этому рада.

- Ты опять смотришь на меня так. Умоляешь освободить тебя. – Мур едва осязаемо водил лезвием между грудей, трогал соски и тут же прикасался губами. Острый, холодный металл и следом горячие поцелуи. – Люблю освобождать тебя.

А я его – похищать. Ведь прямо здесь и сейчас я делала это снова: присваивала его под носом его настоящего владельца. И Мур встал на колени, давая мне это полностью прочувствовать.

Сдавался связанной мне. Наконец-то.

- Не дёргайся. Я не хочу тебя порезать. Особенно, здесь. – Он провёл ножом по внутренней стороне бедра. – Тебе так нравятся верёвки и лезвия? Когда они касаются тебя так близко... где ты нежнее всего…

- Нет.

- Ты поэтому такая влажная, Кэс?

- Не выставляй меня извращенкой, - выдохнула я, и Мур убеждённо сказал:

- Секс и должен быть развратным. Искренним, безудержным и очень пошлым.

- Не говори о развратном сексе, когда у тебя нож в руках!

«Так делают только маньяки!», хотела бы я добавить. Но Мур понял меня превратно. Он перестал о нём говорить, решив им заняться. Его язык оказался там, где только что было лезвие… полная противоположность опасного металла. Я вскрикнула. Вцепившись в его волосы, я прижалась к нему теснее, слыша, чувствуя его стон.

Его рот, боже… Его горячий, обожающий говорить всякие пошлости, умелый рот. Даже не верится, что этот самый мужчина только что водил ножом по моему телу. Такой нежный… такой невероятно, совершенно противоестественно нежный…

Подумав о том, что он не везде такой и как я хочу это там, где сейчас меня ласкает его язык, я кончила.

Закрыв глаза, я почувствовала, как Мур срезает последние верёвки с моих бёдер. Услышала, как он кинул его себе за спину.

- Ты свободна, Кэс, - тихо провозгласил мужчина. И что я ответила?

- Возьми меня.

Он был во мне уже через секунду, даже не думая раздеваться. Он просто расстегнул ширинку, подхватил меня и вжал в стену, проникая. Такой невероятно твёрдый и большой. Будоражаще сильный. В этих раздражающих шмотках, которые, тоже хотелось разрезать, чтобы добраться до его кожи.

Как если бы это было чем-то личным, и без оружия никак не обойтись.

Ну и кто тут теперь рассуждает, как маньяк?!

Чтобы хоть как-то компенсировать нехватку его близости, соприкосновения, тепла и гладкости его кожи, я забиралась руками под его футболку, тёрлась об него, тянулась за поцелуями, выстанывала его имя и просила не останавливаться, в общем, делала всё то, из-за чего секс и стал развратным.

Похоже, Мур был прав. У нас не может быть иначе. Он задал планку ещё с нашего первого раза, и с тех пор мы делаем всё, чтобы узнать пределы и предпочтения друг друга. Либо мы будем сгорать заживо, либо в этой возне нет ни малейшего смысла.

- Разденься, - прошептала я через пару минут, когда мы приходили в себя, не в силах отойти друг от друга. Он держал меня и всё ещё был внутри.

- Мне нужно…

- Что?

У него сбилось дыхание.

У этого мужчины никогда не сбивается дыхание.

- Нужно сходить за мазью… у тебя остались следы от верёвки…

- Такой заботливый.

- Я быстро.