Безоружные (СИ)

Мур сел на пол напротив меня.

- Несмотря на то, что тебя там не было, без жертв не обошлось. В одном месте собрались самые худшие люди мира, взаимно друг друга ненавидящие, да ещё по такому поводу... Эти похороны могли бы серьёзно затянуться, превратившись в возобновляемый процесс. Что было бы очень даже кстати, учитывая ситуацию.

- Насколько всё плохо?

- Плохо? М-м… - Он задумался, но не над самим вопросом, а над тем, с чего я решила, что это так. – Большинство подразделений готовы объединиться в борьбе против Центра. Часть из них поддерживает Арчи, но не потому что без ума от него, а потому что так велел Вёрджил Ирдэ. Хотя его волю отказываются выполнять даже подвластные ему же судьи с тех пор, как раскрылась тайна его «исцеления». Совсем скоро начнутся репрессии: Вёрджил будет всеми силами стараться удержать власть, и, надо полагать, в этом и заключается цель его союза с Арчи. У него есть аргумент, который сработает в любом споре. Он предоставит Вёрджилу образцы оружия, и они возродят технологию его производства. Конечно, для этого придётся внести кое-какие изменения в закон. После этого война станет неизбежной, а правила политической игры упростятся. Происхождение, чистота крови, древность клана – всё это перестанет играть роль. Власть получит тот, кто выживет и подчинит своей воле всех остальных. Каким образом – не имеет значения.

Теперь всё не просто плохо. Ужасно.

- Похоже, похороны членов главных семей очень отличаются от обычных похорон, - заметила я. – Самый незначительный их персонаж – сам покойник.

- Да, и на его последнем «приёме» собираются те, кого он никогда бы не пригласил, будучи жив.

- Кого, например? – уточнила я глухо. – Артура Шелла?

Раздался шорох: Мур наклонился, заглядывая мне в глаза.

- Кто тебе об этом сказал?

- Он сам, конечно! – Я закрыла лицо рукой свободной от пистолета. - Ну почему так? Неужели среди этой огромной толпы убийц не нашлось никого, кто решил бы его прикончить, едва он показался им на глаза?

Мур не нашёл, что на это ответить. Так часто и настойчиво, используя доводы разума и прибегая к хитрости, он выпрашивал у меня позволение отправить Арчи на эти похороны в гробу. И тут вдруг я недовольна, что он появился там совсем в другом качестве?

- Ты разговаривала с ним? Зачем?

- Он угрожал прислуге.

- А тебе?

- Всё оставшееся время.

- Ну и что этому ублюдку понадобилось? В смысле, все знают, что именно, но что-то изменилось за эти дни? У него появился козырь?

- Он сказал, что до полуночи я должна сделать выбор между тобой и своими родителями.

- Так он всё-таки добрался до них. – Он набрал воздуха в грудь, явно собираясь предложить мне несколько вариантов их спасения, но я его перебила:

- Это не самое страшное.

- Нет? – Мур сомневался, что существовало что-то, что могло напугать меня сильнее. – И что тогда?

- То, что он уже их убил!

- До полуночи ещё есть время.

- Это неважно! Он убил их давным-давно! – Боль ударила в грудь. Одно дело твердить это в мыслях, и совсем другое – произнести вслух. – Скорее всего, в тот момент, когда пришёл туда следом за людьми своего отца. Он решил, что причин претендовать на их жизни у него намного больше. Например, чтобы уравнять наше положение. Он всё время твердил о том, что у нас будет одна семья… другие семьи, по его мнению, нам не нужны.

- Кэс … - Мужчина осторожно отстранил влажную ладонь от моего лица.

- Он говорил о них в прошедшем времени постоянно! Он не дал мне услышать их и не отправил фотографию! Почему? Это бы сработало. Он бы обязательно сделал это, если бы мог, если бы он, правда, их спас тогда! Но он не только не спас… - Я задыхалась, лёгким и сердцу стало чертовски тесно в грудной клетке. - Как он посмел?.. Как он посмел говорить о них со мной, выставлять виновником всех их бед своего отца, пугать меня рассказами о том, каких уродов тот за ними послал?!. Он хуже их всех вместе взятых! А я благодарила его за то, что он пришёл в их дом с оружием. Жалела его. Боялась снова допустить ошибку, случайно его задеть… А сейчас я думаю только о том, как бы причинить ему равноценную боль, но я понятия не имею, какая боль равноценна этой. Агония смерти?.. – Вместо того чтобы крепче сжать оружие, которое я взяла именно за тем, чтобы настроиться на нужный лад, я выпустила пистолет из рук. – Знаешь, что самое паршивое? Я боюсь этого. Я до сих пор этого боюсь. Его смерть – самый главный мой страх. Самый большой, крепкий и глубокий страх, потому что он рос в лучших для этого условиях.

В одиночной камере, когда я считала дни до казни.

Подавшись вперёд, Мур молча предложил себя в качестве утешения, и я обняла его, притягивая к себе, когда почувствовала чужое дыхание на мокром от слёз лице. И теперь, оказавшись в колыбели его рук, я даже не думала возмущаться. Его трепетное отношение было драгоценным, учитывая его кровожадные планы касательно остального мира.

Чтобы почувствовать себя в безопасности, достаточно просто прикоснуться к нему. Сейчас он был больше щитом, чем оружием. Бронежилет, в который я могла поплакаться.