Безоружные (СИ)

- Ясно. Короче, ты меньше всего захотела бы оставаться рядом с ним, если бы такое произошло. – Я указала на выход. – Тебе лучше бежать, потому что я не собираюсь на этом останавливаться.

Я хотела было уточнить, заплатили ей или нет, но жертва так быстро собрала свои шмотки и вылетела из комнаты, что стало понятно: о деньгах она в тот момент думала меньше всего. А значит, угроза была ей не преувеличена. Поэтому я надела шлем уже просто из соображений безопасности.

Всё это, конечно, очень напоминало ту самую неловкую ситуацию, только на этот раз обошлось без трупа педофила. Не то чтобы это делало атмосферу приятнее. Когда Виктор вышел из душевой? Я могла радоваться лишь тому, что он надел нижнее бельё. Иначе мои нервы бы тут же сдали, хотя вроде бы такая форма «одежды» вполне соответствовала «переговорной».

Виктор застыл, когда заметил меня. Едва ли он меня узнал, его удивление относилось не к личности, а к маске. Как и сказала его подружка: никто не прикасался к его вещам здесь, особенно к этой конкретной, потому что…

- Люди, надевающие эту «корону», самиприговаривают себя к смерти, - объяснил он, но исполнять приговор не торопился. – Как насчёт того, чтобы озвучить своё последнее желание?

Озвучить? Не раньше, чем он будет готов меня выслушать. А тут как раз был большой выбор добра, которое могло мне помочь с этим.

Приблизившись, я упёрла ладонь мужчине в грудь и толкнула к стене. И он подчинился, при том что сам был главной «вещью», к которой настрого запрещалось прикасаться без разрешения.

Конечно, одними прикосновениями не обошлось: когда Виктор прижался спиной к стене, я по очереди закрепила на его запястьях кандалы. Помнится, в прошлый раз он сопротивлялся, как бешеный, а теперь выглядел так, будто ничего более эротичного в этой комнате никогда не происходило. И из-за этого ситуация казалась ещё более неправильной!

Не хотелось думать, что он обрадуется ещё сильнее, когда узнает меня.

Сняв шлем, я напряжённо следила за тем, как взгляд Виктора медленно соскальзывает с моего лица и устремляется мне за спину, туда, где на столике лежал инъектор. Так, словно Фарго допускал, что я могла оказаться галлюцинацией. И при таком раскладе его интересовало только одно.

- Какого чёрта ты одета?

Вместо ответа я пошла в душевую, наполнила холодной водой ёмкость, которая попалась под руку, и, выйдя, выплеснула ему в лицо.

- Я уже вымыт, твою мать! – взревел Виктор, и я проворчала:

- Но это не значит, что ты готов к нашему разговору.

- О, разве? – Он поднял руки, натягивая цепи.

- Кляпа-то нет, - оправдалась я.

- И это, по-твоему, располагает к разговору?!

- Если не это, то я не знаю, что ещё, - раздражённо кинула я, присаживаясь на то, что вряд ли использовалось именно как стул. –При иных обстоятельствах, ты бы не стал меня слушать.

- Я и при этих не стану! В кандалах в своём собственном доме!

- Ты ведь больше недоволен тем, что я решила этим ограничиться? - уточнила я, указав на его эрекцию.

- Не смотри туда, раз пришла не для этого!

О, так вот что его на самом деле оскорбляло. Не само вторжение, а цель.

- Не для этого, но тебе всё равно понравится моё предложение.

- Убирайся, плевать я хотел…

- Стань нашим лидером. – У меня просто не было времени подводить его к этой новости постепенно, вежливо, намёками. К тому же, произведённый эффект оправдал мой визит. При любом исходе.

- За идиота меня держишь? – прищурился Виктор, и я пожала плечами, мол, точно не уверена.

- Все ждут от тебя решительных действий, пока ты торчишь здесь и отлично проводишь время. Ты не можешь и дальше делать вид, что ничего не происходит. Ирдэ придут за тобой, и их предложение будет куда менее щедрым, если только Вёрджил попросту не убьёт тебя.

- Он всего лишь марионетка в руках своей мамочки. А она марионетка в руках верхушки семьи. Так было всегда.

- То есть до того, как наружу всплыла правда. Теперь они боятся его. Пусть на вид он всего лишь ребёнок, на деле это жестокий и решительный убийца, и что намного хуже, рядом с ним находится кое-кто ещё более жестокий и решительный.

Виктор театрально возвёл глаза к потолку.

- Тебе не кажется, что это неправильно: впутывать других, и уж тем более меня, в ваши с Арчи паршивые отношения?

- Дело не в наших отношениях!

- Разве? А в чём тогда?

- В том, что ты отказываешься выполнять свою работу! Которая, кстати, сделала бы тебя самым известным в роду и стёрла из памяти народа все твои прошлые ошибки. – Я разглядывала свои руки, колени, туфли, потому что всё остальное в этой комнате заставляло меня нервничать. – Меня приговорили и едва не казнили за то, за что Арчи теперь взялся основательно и всерьёз. Так почему бы тебе опять не записать пафосное обращение и разобраться с настоящими преступниками, пока ещё не слишком поздно?

- По-твоему, всё так просто?